– Ну, Ванька у меня умный, – улыбнулась Тамара. – На самом деле шанс есть, если оценки хорошие, только деньги нужны. Эх, нам бы для начала – в гимназию.
Некоторое время сидели молча, пили чай, хрустели галетами.
– Послушай, – проговорил Матвей, – а ты не боишься? У тебя брат малолетний, которого пристроить надо, работа, а ты ещё подпольной деятельностью занимаешься, кружки какие-то посещаешь. А если уволят или арестуют, чего доброго? Что делать-то будешь? Не думала, может, личную жизнь наладить? Замуж, там…
– Есть риски, – кивнула Тамара и то ли задумчиво, то ли смущённо закусила губу. – Но не могу иначе. Нельзя в стороне оставаться, когда такое творится вокруг. Каждому приходится чем-то жертвовать ради той великой цели, за которую боремся. По-другому никак. А о личной жизни не время думать. Трудиться надо, пока социализм не построим. А там уже видно будет.
Матвея в который раз поразили упёртость девушки, доходящая до откровенного фанатизма. И в то же время слова Тамары снова стали для него укором. Где-то внутри зашевелился назойливый бесёнок: «А ты ведь – свободный человек. Тебя ничто не обременяет: ни семьи, ни детей, а в стороне стоишь, о своём благополучии только печёшься». «Глупости, – сам себе возразил Матвей. – На кой чёрт мне сдалось всё это? Живу, как хочу, и не смотрю ни на кого, а остальные, пусть хоть лоб себе расшибут».
Словно услышав мысли собеседника, Тамара спросила:
– Ты говорил, что не участвуешь в революционной деятельности. Но почему?
Матвею даже как-то неловко стало. Что он мог ответить? Чем оправдаться?
Он поставил кружку на стол, почесал затылок, посмотрел в окно: с пятого этажа открывался удручающий вид на ржавые крыши бараков и на второе такое же здание напротив, но уже нежилое.
– Сложно объяснить. Получилось так. Непростые отношения с братом… – запнулся: не рассказывать же всю подноготную.
– Но неужели тебя устраивает мир вокруг, неужели не хочешь ничего изменить? Наша цель должна быть выше личных дрязг!
«Если бы, – ухмыльнулся про себя Матвей. – Реальность чуть сложнее устроена».
– Хочу. Многое хочу, – сказал он. – Но сама посуди. Сколько было митингов и демонстраций? И кому от этого лучше стало? Мы же сами по башке получаем постоянно. А подачки, вроде введения почасового расчёта и трудовой нормы – пустое. Плевать буржуй хотел на все эти новшества. Захочет – заплатит, не захочет – хоть тресни, копейки не добьёшься. Он, где надо, взятку дал, где надо, полицая подмазал, и сидит себе, в ус не дует. Крайними же мы всегда оказываемся. А властям-то что? Им главное, чтоб буржуй да помещик спокойны были. А брата нашего можно и припугнуть, коли вякать начнёт.
