— Хорошо, я просто хотел вас правильно понять. Вот и все. Хотел знать, не чувствуете ли вы, что существует опасность, что она попадет в беду, — сказал Мейсон.
— Конечно, существует! — выпалил Кринстон.
— Вы имеете в виду ее личные дела? — осведомился Мейсон.
— Я имею в виду все, — отрезал Кринстон. — Пошли. Давайте войдем в дом.
Какой-то полицейский, стоявший перед крыльцом, вопросительно посмотрел на Мейсона.
— Все в порядке, — сказал Кринстон. — Это мой адвокат. Кроме того, он ведет имущественные дела семейства, а также является личным адвокатом Фрэнсис Силейн.
— Хорошо, — заметил полицейский, — вы можете входить и выходить, но вы должны уяснить себе, что вы не должны ни к чему притрагиваться или вмешиваться в показания свидетелей.
— Безусловно, — ответил Кринстон и повел адвоката в дом.
На Фрэнсис Силейн была короткая спортивная юбка и голубой с золотом свитер, который выгодно оттенял ее шелковистые волосы.
Она сидела, скрестив ноги, в кресле в своей спальне и неотрывно смотрела на адвоката. Вид у нее был настороженный. Казалось, что она чего-то ждет.
Дом был полон звуков, точно множество людей, не останавливаясь, передвигались по скрипучим половицам. Открывались и закрывались двери. Голоса людей сливались в неумолкающий гул.
Перри Мейсон посмотрел на Фрэнсис Силейн.
— Давайте, — сказал он, — расскажите мне в точности все, что произошло.
Она заговорила, произнося слова низким, монотонным, лишенным всякого выражения голосом, как будто твердила выученную наизусть роль:
— Мне известно немногое. После того как вы уехали, я сцепилась с дядей Эдвардом. Он был просто невозможен. Он пытался сделать из меня куклу, сломить меня. Я сказала ему, что это совсем не то, чего хотел мой отец, и что он действует вопреки воле отца.
— Что вы под этим подразумевали? — спросил Мейсон.
— Я имела в виду то, что папа создал этот трастовый фонд только потому, что не хотел, чтобы деньги слишком забивали мне голову и чтобы я не ошалела от их количества. В его планы не входило, чтобы дядя Эдвард так меня замучил, что я превратилась бы в какого-то робота.
— Ладно, — сказал Мейсон. — Кто-нибудь знает об этой ссоре?
— Наверное, да, — сокрушенно произнесла девушка. — Дон Грейвз знает. И я думаю, некоторые слуги слышали. Я просто взбеленилась.
— И что вы делаете в таком состоянии? — спросил адвокат.
— Все, — ответила она.
— Вы повышаете голос? — поинтересовался он.
— Как только могу.
— Не делаете ли вы того, что не соответствует поведению леди? Не ругаетесь ли вы?
