По мне, так мысль о том, что сны бывают пророческими, то есть навеянными некоей высшей силой, которая заботиться о тебе настолько, чтобы намеками подсказывать дальнейший путь — это большой самоутешительный обман. Каждый из нас всю жизнь остается замкнут в рамках собственного разума, бесконечно одинок в темнице своего черепа. Идея, что в него могут залезать — по ночам, под покровом темноты — некие чужеродные сущности, дает тебе позитивную иллюзию, будто человеческий род не так одинок, как кажется. Это из той же серии, что сказки про Ходящих — якобы они умеют читать чужие мысли, менять их по своему усмотрению и вообще гулять по твоей памяти, как у себя дома.
Но нет. Никто из нас физически не способен соединиться с другим разумом, никто не может напрямую почувствовать порывы чужой души. Нам приходится прибегать к речи, к физическим контактам, к опосредованным эго-излияниям (литература, живопись, скульптура…), чтобы приблизиться к другому. И все равно получается далеко. А тут такой чудесный миф — ты спишь, и некто нашептывает тебе прямо в мозг! Ближе не бывает!
Прошу прощения, Дахху, но это не волшебные люди из снов подсказывают тебе твое предназначение, а просто соображалка, наконец-то, изволила включиться — столько лет спустя. Возможно, касание бокки просто разбудило в тебе некую смелость, а она, в свою очередь, распахнула закупоренные до того шлюзы со школьными знаниями по истории — в тот момент, когда они могут тебе пригодиться. Не знаю, как именно это работает, но уверена, что объяснение «умных» снов куда более логично, нежели предложенное тобою.
Если в нашем мире и есть магия, то это отнюдь не значит, что к ней надо аппелировать в любой непонятной ситуации.
Такие дела.
ГЛАВА 10. Наказание неизбежно
Если уж поставил границы, позаботься об их соблюдении. И достойном наказании для нарушителей.
Олеко из Дома Таящихся,
Глава Правого Ведомства
На работу я успела тютелька-в-тютельку.
Ровно к сроку стояла перед кабинетом мастера Улиуса вместе с остальными новобранцами. Кабинет был заперт, в коридоре — ни души, что сильно контрастировало с главным холлом Ведомства — вечно забитом людьми, наполненным шорохами бумаг и скрипом перьев. Здесь тишину отмеряло только монотонное тиканье здоровенных «дедушкиных» часов, установленных в нише. Я успела заметить, что в Иноземном Ведомстве испытывают некое необъяснимое влечение к ходикам: за каждым поворотом обязательно прячутся новые куранты. Всегда крупные, с серьезной физиономией, сложенной из циферблата и стрелок, с неумолимым маятником за стеклом и текстом конституции Ведомства, пущенным по серебряной ленте вдоль корпуса. Видимо, как-то раз заказали целую партию — штук пятьсот, не меньше, чтоб на все здание хватило.
