Shollokh. Drafts. - Kreyn Лже Самозванный

И я коснулся дна, и оттолкнувшись, вверх

поплыл, на свет

неведомых, невидимых планет…

Старинная дэльская песня

Дважды в месяц, на новую и на полную луну, все жители Шолоха крепко запирают двери своих домов.

В это время в лес выходят с дозором смутные тени в темно-зеленых одеждах. Их неясные лица под глубокими капюшонами напоминают призраки давно минувших дней, а ярко-оранжевые фонари освещают им путь.

Запретное, чужое время. Шаги незнакомцев настолько легки, что ни одна травинка не чувствует их тихой поступи. Ночной лес полон безмолвия.

Их называют «бокки», потому что на древнем наречии Восточных Пределов «бокки» означает одновременно «хранитель», «дух» и «непостижимое».

Бокки бродят по всему городу: кружат по дубовым рощам, выходят на центральные улицы, спускаются к бурным водам реки Нейрис, а иногда подолгу стоят под окнами того или иного дома, и только фонарь со скрипом раскачивается на ветру.

Мы делим Смаховый лес с призраками на протяжении многих веков, и до сих пор не уверены в том, кто они, собственно, такие. Однако ни один шолоховец не посмеет нарушить дозор бокки-с-фонарями. Страх здесь не причем: своим молчанием мы платим дань уважения древним эпохам. Эти уже практически лишившиеся связи с миром егеря старых королей — часть нашей истории. То самое славное прошлое, которого не хватает другим. Признавая право бокки на две ночи в месяц, мы будто снимаем шляпу перед своими могущественными предшественниками, без которых Шолох никогда не стал бы Шолохом.

— Нет, cерьезно? Ночной лес интереснее моего рассказа? — со стороны дивана раздался тоскливый стон Дахху. Я обернулась. Друг смотрел на меня осуждающе.

Я поспешно задвинула портьеру и отошла от панорамного окна, выпуклого, как аквариум. За ним мир духов плыл под толщей волшебства.

— Прости! Там из ряда вон выходящая ситуация, — повинилась я перед Дахху. — Один и тот же бокки без устали топчется на клумбе. Видимо, хочет к нам.

— Так, может, пустим парнишу на огонек? — философски пожала плечами Кадия. После обжигающего липового чая аккуратный носик подруги раскраснелся, оттеняя ее золотую, как у ретривера, шевелюру. — Жалко его. Мы тут, понимаешь, вечеринку закатили. Смех, музыка, душевнейший треп. А он там фланирует в одиночестве.

— Если бокки хотя бы на сотую долю более внимательный слушатель, чем вы — давайте пустим, — с вызовом предложил Дахху, — Я уже битый час пытаюсь поделиться с вами своими переживаниями, но вы даже из вежливости не изображаете интерес, — друг был не на шутку возмущен.