— Я с тобой согласен. Ходящие всегда притягивали к себе много внимания. Каждый шолоховец знал, что они занимаются внутренней разведкой и имеют право на убийство, но что дальше? Когда по столице ходят люди в балахонах и с лицами, скрытыми за железными масками, поневоле придумаешь небылицы. Моей любимой версией было то, что Ходящие — прямые потомки богов. Поэтому могут то, о чем мы даже помыслить не в состоянии. Настоящие супергерои.
— Ну, это вряд ли, — усомнилась я. — Будь они супергероями, разнесли бы Шолох на кусочки, когда король объявил, что распускает Теневой департамент, и оставляет всего лишь дюжину Ходящих — и тех в подчинении у Лесного ведомства. А так, хоть они и устроили бунт, его все-таки быстро подавили. И король, тем самым, победил. А он уж точно не наследник богов и не обладает никакими сверхспособностями.
— Не знаю, не знаю… Сколько их было раньше? Штук сто? Сто пятьдесят? И где они, эти распущенные Ходящие?
— В тюрьме или в изгнании, где. За неповиновение.
— Но ведь мы этого не знаем, Тинави. Может, они все сбежали и готовят революцию, — Дахху со значением поднял указательный палец. Я хмыкнула.
— Ой, ладно, давай не будем. Надеюсь, ты понимаешь, что в твоей энциклопедии должны быть только проверенные факты и никаких домыслов? Люди ненавидят, когда их обманывают, пусть даже ради красного словца.
— Понимаю. Поэтому и не иду к лекарям со своей рукой. Пока все, что мне рассказали люди из снов, находило подтверждение в исторических рукописях. Если так пойдет и дальше, то, считай, я приобрел себе личный архив.
— Ну-ну, — я покачала головой и обняла друг на прощанье. — Это все здорово, но следи за здоровьем. Уж поверь мне — штука важная. Если с тобой что-то случится — Кадия разорвет меня на куски. Хотя нет: прежде с этим справится моя совесть!
— Договорились. Ради вас постараюсь, девочки.
Я со вздохом пошла прочь к лесному тракту. От водопадов Иштвани до центра Шолоха где-то полчаса езды. Нужно поторопиться, если я не хочу опоздать на работу.
История Дахху… Я решила никак не комментировать ее, хотя в глазах Смеющегося, ясен красен, плескалось некое ожидание, когда мы прощались. «Эй, подруга! — скзаал бы он, если б был посмелее — Я тут душу тебе раскрыл, меня потусторонние твари сочли достойным важной информации, что скажешь-то?».
Сказать ничего такого, что бы ему понравилось, я не могла.
Вот ничего и не сказала.
В чем идея. С одной стороны, мне не нравится, что у Дахху болит рука, а он это игнорирует. С другой стороны, он же лекарь и вообще не дурак, чай, сообразит, что дело вышло из-под контроля, если такое случится. С третьей стороны, наиболее интересной, я вообще не верю в его историю про сны. То есть как. Верю, что ночью ему мерещится что-то обалденное, а вот про роль бокки в этом деле… Не очень.
