Макс Фрай, «Большая телега»
Время от времени Регину словно перемыкало. В очередной раз она пришла в себя уже в купе, протягивая билет, паспорт… да так и застыв на манер ледяной статуи. Увидела, как брезгливо поджала губы немолодая проводница, и вдруг ясно ощутила, как оно все выглядит со стороны. Ну, вылитая наркоманка в вагон ввалилась, да еще свежеобдолбанная, теперь жди неприятностей…
Спокойно, Регина, спокойно. Главное — показать, что ты нормальная.
— Простите, — едва выговорила, язык еле слушался. — Я… с похорон. Никак отойти не могу, наглоталась вот таблеток, чтобы успокоиться…
И вновь ей захотелось вознести хвалу всем богам, существующим и забытым, поскольку женщина в форменном кителе РЖД, заметно смягчившись, потянула, наконец, к себе ее билет и даже глянула, вроде бы, сочувственно.
— Бывает, — отозвалась скупо. — Ложитесь, отдыхайте, до Ельца никто не войдет. Да и в Ельце вряд ли сядут — не сезон. Вагон, считай, пустой.
— Чаю… можно? — спросила Регина. По сухому горлу словно наждаком прошлись. То ли она заболевала, то ли и впрямь домчалась до вокзала на своих двоих, наглотавшись на бегу морозного воздуха. Тоже ничего хорошего, чревато… К тому же, ее, кажется, начинало потряхивать.
— Принесу, как всех обойду, — отозвалась проводница. Глянула внимательно. — Если что — у меня в купе аптечка, вы подходите, не стесняйтесь.
Кивнув, Регина отодвинулась к окну. Откинувшись на мягкую стеновую панель, какое-то время бездумно провожала взглядом проплывавшие мимо пригородные садовые участки с пышными снеговыми шапками на деревьях, с кочками кустарников, с палочками штакетников; железнодорожный переезд с колонной дымящих горячими выхлопами легковушек, столбы, столбы, столбы… Постукивание колес успокаивало, помогало собраться с мыслями.
Спохватившись, она сбросила пальто, разулась, села, поджав ноги. Почти домашняя поза привнесла свою долю в обретение относительного спокойствия.
Что бы там ни произошло, возле подъезда Игорева дома…
«А ты уверена, что тебе не привиделось?» — тотчас спросила она у себя. И после некоторого колебания все же кивнула. Глюками Рина никогда не страдала. Наркотиков не принимала. От глотка… ну да, не более чем глотка Жанкиного коньяка в машине ее так капитально, до видений, развести не могло. Это непросыхающих алкашей разбирает с нескольких капель, да на вчерашние дрожжи, а Регина всегда, если можно так выразиться, дружила с алкоголем: он ее не брал, лишь согревал. Да и больше пресловутого глотка она себе никогда не позволяла, и в минуты великих горестей, и в редкие часы счастья.
