— Я не собирался помирать, — резкие слова, кажется, отрезвили Хилдебранда, и теперь он смотрел на Эвана с удивлением. — Я… Просто не думал об этом, — признался он со вздохом. — Не мог заставить себя все рассказать, но и уйти — тоже не мог.
— Зато умереть от истощения посреди пустыни — вполне мог! — прорычал Эван, чувствуя, как по жилам разливается странная бурлящая злость. Будто теперь, когда все уже позади и живой здоровый Хилд совсем рядом, наконец-то можно было позволить себе разозлиться.
Хилдебранд почувствовал его состояние. Это было видно по его лицу, по наконец-то снова живым, вспыхнувшим вроде бы неуместной сейчас радостью глазам. Вот только Эван и сам был рад. Так чертовски рад, что готов был накинуться на ветрогона и задушить его в объятиях.
Они ринулись навстречу друг другу одновременно, но Эван был сильнее. Он снес, смял Хилда собой, впечатал его в кровать.
— Я ждал! — рявкнул, вминая ветрогона в мягкую поверхность постели. — Я каждую гребаную минуту ждал тебя! Знал, догадывался, что ты сделал — и все равно ждал… — голос изменил на середине, перейдя в свистящий шепот.
— Я думал, что лучше — так, или дать тебе разрубить меня тесаком, — прошептал Хилд сдавленно.
— Идиот! — выдохнул Эван и яростно, со злым пьянящим восторгом его поцеловал.
Хилд подчинился ненадолго. Когда он дернулся, уворачиваясь от поцелуя, и толкнул его в грудь, пытаясь перевернуть, Эван позволил ему это.
— Я так долго жил прошлым… — Хилд оседлал его бедра и наклонился, вглядываясь в лицо. — Ник вытащил меня оттуда. Заставил вспомнить, что сам я все еще жив. А ты…
— А я всего лишь мех, — перебил Эван. Он скользнул ладонью по его щеке и зарылся пальцами в золотые волосы, ловя такое долгожданное, почти болезненно-нужное ощущение. — Но ни один Контракт не причинял при разрыве такой боли, как твой уход.
Губы Хилда дрогнули. Он потянулся рукой к его плечу — к тому месту, где всегда торчала пластина Контрактов — и удивленно моргнул, коснувшись чистой кожи. Эван проследил за его взглядом и присвистнул.
— Вот это Обновление так Обновление… — протянул он. — Надеюсь, с Ником у нас надолго. Очень не хочется снова выжигать себе путь к свободе.
— Никто и никогда не причинит тебе больше боли, — глаза Хилдебранда на секунду полыхнули серым, будто слова были не просто словами, а какой-то сокровенной магической клятвой.
— Не говори за других, — покачал Эван головой. — На других мне плевать. Обещай, что ты больше не… — тут он замолчал, вспомнив, что не имеет никаких прав ни о чем просить… и решительно закончил: — Обещай, что сам больше не исчезнешь.
