Он повернул на другую окраину.
Смерти легче добыть казаку, нежели славы, — чтобы напиться славы, не раз надо победить косую.
Поэтому когда односельчане привезли Андрея Рубина на заставу Янгир, подняв парня в славе до вершин, как на Хвилеве, то между казаками он потерялся, как маковое зернышко.
Зря хвилевцы выставляли везде напоказ своего земляка, общество потихоньку посмеивалось в усы, пока один не выдержал да не выхватил саблю из ножен:
— А ну, становись, дитенок, скажи и ты что-нибудь.
Андрей сразу же сноровился хватить по казацкой сабле, и она разлетелась надвое, даже без звона, и противник только удивленно рассматривал обломок в руке.
Больше никто не захотел мериться с Андреем: хоть и зеленый еще. Только, уже тихонько, оттачивали сабли до невозможности. Однако шли в поход — захватили с собой и парня. Присмотрели гниленькую крепость в низовые Волги, пусть посмотрит, как будоражат нечистых.
Ходили они под ночными стенами да тихо ругались, потому что получалось поднимать шум да брать строение на «ура», а иначе было никак не попасть внутрь. Встали посоветоваться, а Андрей вонзил саблю в стену и почувствовал, что пронзил ее насквозь; не толстая оказался стена, это было временное укрепление. Вырезал саблей дыру в стене, казаки влезли и начали торжество.
Должна была уже опуститься с неба слава… Подул ветер, разогнал сумерки, покраснели края темных облаков; оттуда она должна была вылететь, с зеленоватой проруби, где на дне еще — звезды.
Ветер крепчал, выросли на лодках зеленые паруса — из дома же привезенные, полетели лодки вверх по Волге, а общество сторонилось Андрея, косясь на его саблю, поэтому парень держался земляков.
В Хвилевом Андрея первым поздравил поп, сказав, что надо освятить саблю, потому что всем новичкам надо святить сабли, если они уже окончательно и безоговорочно берутся за оружие, чтобы до конца жизни бороться с язычниками. Торжественная церемония была, казаки встали полукругом поодаль, но на лицах их лежала не торжественность, а ожидание. А в поповой речи все смешалось: и торжественность, и ожидания, и встревоженность, потому что когда сабля от сатаны, надо изгнать из нее нечистую силу…
Ветер окреп, принес клич Степана Разина, и задонщина помолодела в битвах. Освященная сабля не утратила своих качеств, ведь властвовал ею не сатанинский, а божий дух, и Андрея избрали в сотники с небезосновательной надеждой, что царскому войску не поздоровится.
Сотня воевала далеко от основных отрядов.
