Андрей косил лозу, набросившись на нее с непостижимым упорством, и ему казалось, что это сон, ведь только во сне можно рубить ивняк, как воздух, и только когда замлела рука, спина, мышцы на шее, заметил, что позади него лежат валки, правая рука забрызгана соком, а провел пальцем по сабле — сухая.
— Вот это отточил кто-то…
Ему захотелось увидеть, глубоко ли войдет лезвие в тело поваленной ивы. Забылись насмешки, он с веселой лихостью щелкнул по стволу. И когда ива распалась надвое Андрей замер.
— И чего ты пристал? Отстань, говорю!
— Олененок…
— Я — Олена. Не выдумывай невесть что.
— Для меня — олененок.
— Ох, опять то же…
— Так выйдешь сегодня… сюда… вечером…
— Нет! Отдай ведро, а то в воду толкну!
— Ха, где это видано, чтобы девка казака осилила?
— Ты? Ты казак? — Аж волна засмеялась. — Ты же саблей дрова рубишь, а с ребятами ни с кем не бьешься, потому что боишься. Руби хворост, огораживай им дом, чтобы зимой тепло было. Хлюпик ты, а не казак!
— Я… хлюпик?! Ну, пусть налетит татарва, тогда увидим, кто хлюпик.
Из Дона выскакивали маленькие рыбки, широко раскрывали рты, видать, смеялись. Андрей в сердцах плюнул в воду.
«Сглазил! Таки сглазил! Язык бы мне укоротить!» Вокруг стреляло, кричало, сонные щеки неба наливались кровью, только во дворе еще темно, конь храпит, Андрей насилу оседлал его. Глухая ночь разорвана надвое; сон так внезапно бежал из тела, что на коже остались огненные следы.
Мать уже открыла ворота, склонилась к столбу, слилась с ним; дохнуло небо жаром, и конь понес по улице, мимо растревоженных ульев домов, мимо частокола ив. Улица — ущелье, конь мчится в зарево, где пылают крайние хаты, на стене зарева нарисовались черные всадники, островерхие шапки, близко…
На спинах татар танцевал свет от хат, факелы над головами показали разгоряченные лица, Андрей не сумел сдержать коня и сгоряча врезался в поток, поднялся на стременах и неистово завертел саблей вокруг себя. Она очерчивала красные круги, так высвечивал пожар; будто зависали в воздухе обломки ятаганов, аркан взвился, утратил хвост и исчез в вершинах ив; сабля часто попадала в тень: пронизывала чужое тело. Почти не встречая сопротивления.
И нападавшие крикнули: «Шайтан!»
Они разворачивали лошадей, толкая друг друга, и Андрею хотелось перебить их всех до одного, но кони без всадников мешали ему прорваться в середину; наконец он увидел спины татар, рванул в погоню, но радости победы не хватило, чтобы догнать их.
