Здравствуйте Аисты | страница 20

Да, я в этом уже убедился. Вчера один курсант при подлё-'те резко отдал ручку от себя, и планёр зарылся носом в землю так, что курсант по инерции вылетел из кабины и шлёпнулся на песок. К счастью, всё обошлось благополучно, не считая лёгкого испуга да треснувшей обшивки на фюзеляже под крылом, которую мы быстро залатали с помощью авиационного клея и куска перкали.

Сумею ли я плавно действовать рулями?

Одно дело — исправлять крены на земле, балансируя против ветра, а другое — в воздухе.

— На амортизаторе?

А там уже восемь молодцов выстроились, по четыре на каждом конце, и готовы по-дружески натянуть так, чтобы я взлетел хоть к самому солнцу.

— Есть на амортизаторе! — за всех отвечает Тимоха.

— Тридцать шагов натягивай! — командует инструктор.

Я недовольно морщусь, потому что уже знаю, что это будет совсем небольшой подлётик. Если бы со склона — другое дело. А то ведь для подлётов инструктор приказал разбить старт в долине, почти на ровном месте. Куда же тут улетишь при такой натяжке?

Ребята на амортизаторе замелькали пятками, стараясь делать шаги побольше. Вот молодцы! Тимоха громко отсчитывает: «Семь, восемь, девять. . .» — и вся команда дружно выкрикивает первый десяток шагов: «Один!»

Чем сильнее натягивается амортизатор, тем я больше волнуюсь.

— Три! — кричит стартовая команда, останавливаясь и крепко упираясь ногами в песок.

— Пилот? — спрашивает инструктор.

— Готов! — отвечаю я твёрдо, глядя вперёд.

— Ста-а-арт!

Заученным движением, автоматически нажимаю на рукоятку стопора, и планёр мгновенно срывается с места, быстро набирает скорость и отрывается от земли. Я смотрю вниз и, хотя земля совсем рядом, вижу, что планёр не скользит по ней, как на пробежках, когда мелкая тряска на неровностях ощущается всем телом, а очень плавно, бесшумно летит в воздухе.

Летит!

Боковым зрением улавливаю, как остаются позади ребята из стартовой команды, и даже замечаю, как планёр опускает нос, переходит в угол планирования. Я чуточку подтягиваю ручку на себя. УС-4 выравнивается и мягко касается земли. Ещё некоторое время он по инерции скользит лыжей по песку и затем, опустив на землю крыло, замирает на месте.

Вот и всё.

Какое-то время я сижу в кабине неподвижно, словно хочу убедиться, что это не сон. Надо мной в вышине светит яркое солнце, по синему небу неторопливо плывут облака. Слышу, как сзади бегут с тележкой ребята. Нет, не сон.

Отстёгиваю привязной ремень, вылезаю из кабины на твёрдую землю и смотрю с удивлением на старт, где у подножия холма инструктор уже наставляет очередного курсанта. До них метров шестьдесят, не больше. Если вычесть разбег и пробег планёра по земле, то выходит, что пролетел я всего лишь метров тридцать — тридцать пять, и к тому же над самой землёй. Да и весь полёт продолжается три-четыре секунды. Но с каким почтением я думаю об этом расстоянии! Совсем маленький путь, однако впервые в жизни я проделал его не по земле, а по воздуху.