было радостно, Вася и не запомнит, когда он спал в одной комнате с мамой.
Потом бабушку увезли в больницу, и по утрам Вася просыпался со страхом вдруг
опять зашепчется, замечется по квартире, тревожное слово «умер»
Больше месяца не было бабушки. С детьми возились то тетя Таня, то Прасковья
Ивановна, то, изредка, по вечерам, мама. Бабушка приехала вялая, постаревшая: большими испуганными глазами. Вася бросился к ней, прижался с разгону, уцепился за
юбку.
‐ Свалишь ты меня, сумасшедший, ‐ проговорила бабушка, покачнувшись и
прижимая к себе голову Васи.
А он затараторил без умолку, высвободив и задрав голову. Он жаловался, как плохо
было без нее
Бабушка поглядела на его двигающиеся губы и сказала:
‐ Да не слышу я, внучек. Оглохла твоя бабушка. После грыба осложнение
прицепилось. Лопнуло у меня в ушах.
Вася закричал изо всех сил, но бабушка только рукой махнула:
‐ И не надрывайся. Хоть слухаю, хоть не слухаю все равно тихо. Только в голове
жужжить, будто муха залетела. Но главное ‐ бабушка вернулась. Она опять спала с детьми
в маленькой комнате, мягко и тяжело ходила по квартире, раздавался на кухне ее
ворчливый голос. И стало с ней даже интересней, чем раньше, будто каждый день
начинала она с Васей длинную и занятную игру: Вася пальцами, губами, всей
физиономией показывал ей что‐то, а она должна была отгадать.
Он подносил ко рту руку и шлепал губами.
‐ Кушать хочешь? ‐ догадывалась бабушка.
Вася восхищенно кивал.
‐ Чего ж тебе дать?
Вася, раздельно вытягивая губы, говорил:
‐ Мо‐ло‐ко.
‐ Толокно? ‐ удивлялась бабушка. ‐ Где ж я его тебе возьму? Вася смеялся и мотал
головой:
‐ Молоко в булочной.
Он похлопывая друг о друга согнутыми ладонями, словно из песка лепил колобок.
Бабушка сердилась:
‐ А, не пойму я тебя. Иди на кухню. покажи, чего тебе надо.
Мама объяснялась с ней записочками, написанными крупными печатными буквами.
К весне от папы пришло письмо. В апреле он будет в Москве. Пусть мама с детьми и
бабушкой приезжает туда. Все вместе поедут в Сибирь.
Бабушка долго читала письмо, шевеля губами, и в сердцах бросила его на стол:
‐ Нет, чтобы хворую мать навестить. Письма все шлеть! Как же я теперь Танюшку
брошу одну с дитём? Нет уж, сами езжайте, и без глухой старухи обойдетесь. А мне с
дочкой век коротать...
Она сердито заплакала. Вася бросился к ней, а мама стала быстро писать записочку.
Скоро начались сборы в Москву. Мама суетилась, то убегала из дому, то прибегала и с
улыбкой повторяла задумчиво:
