В буче | страница 54



‐ В Москву, в Москву!


Часть третья


РВОЛЮЦИЯ ОСТАЕТСЯ МОЛОДОЙ

В оба ряда длинных окон двухсветного Андреевского зала бил апрельский закат. Он

светился на золоченых витых колоннах и обнажал громоздкую пышность стен.

Но парадности не было в этом зале. Закат освещал сотни лиц, гимнастерки, пиджаки

и тужурки. И люди, прищурясь и улыбаясь, поворачивались к окнам. Закат вспыхивал

красным огнем на знаменах и алом сукне стола, ложился матовыми бликами на

деревянные стук пени трибуны, на которых восемь лет назад сидел еще Ленин.

Красные знамена горели, приглушая позолоту, и отблеск их падал на души, и тишина

в зале была полна решимости и сплоченности.

Делегаты ХVI конференции ВКП(б) третий раз со времени революции переиначивали

судьбу страны. Да! Именно эти делегаты, две трети которых имеют дооктябрьский

партстаж, захватывали власть в семнадцатом году, провозглашали нэп в двадцать первом

и теперь утверждают первый пятилетний план ‐ генеральную атаку социализма по всему

фронту.

Революция продолжает наступление. За двенадцать лет поседели многие ее бойцы, но революция остается молодой, и красные тени от ее знамен лежат на древнем

Андреевском зале.

Иван Москалев, сидя в кресле, локтем чувствовал локоть омича Георгия

Трусовецкого. Слева касался Ивана плечом красноярец. Дальше сидели товарищи из

Барнаула и Камня. А на ряд впереди, заслоняя Ивану президиум тонкой высокой фигурой, сидел вожак делегации Сибирского края Роберт Индрикович Эйхе.

На председательском месте сидит Михаил Иванович Калинин. Закат рыжеватит его

узкую седую бороду‚ поблескивает в темных волнистых волосах; добродушно И остро

глядят сквозь очки глаза из‐под нахмуренных бровей.

Сбоку присел Сталин. Его худое смуглое лицо кажется бледным от резкой черноты

густых волос и усов. Зажав пальцами тяжелый подбородок, он пристально смотрит на

докладчика.

Вместе с ними Мануильский, Куйбышев, Рудзутак, Ворошилов, Косиор, Бубнов ‐

вожаки революции, командиры гражданской войны.

А вот и личный знакомец Каганович, с которым пришлось поработать в последние

годы в Воронеже. Он еще тогда отпустил себе бородку «под Ленина», только лицо после

Воронежа раздобрело, и бородка стала поокладистей.

На трибуне стоит председатель совнаркома Рыков и докладывает о пятилетнем

плане. Его удлиненное лицо продолжается от самых скул бородой и кажется от этого еще

длиннее.

Коммунисты слушают настороженно и как‐то сочувственно, будто глядят на

заболевшего человека, еще не хотят верить в его болезнь и лишь пытаются уловить ее