- Ручка существует специально для того, чтобы за нее держать чашку. Держать чашку, как стакан,- просто неприлично.
Болотов вдруг понял, что Уэлш обращается к нему. Потемнел, но вовремя сдержался. Поставил чашку на блюдце и снова поднял, на этот раз за ручку.
Разговаривать не хотелось. Надо следовать английскому уставу. Рука его не дрожала, но чай он глотал с трудом.
- Уэлш! - с конца стола точно скомандовал старший офицер, и Уэлш коротко поклонился.
Отказавшись от второй чашки, Болотов встал.
- Идем наверх, - предложил Дольберг. Уже в дверях, обернувшись, пробормотал: - Старая дева. Самоучитель благородных манер с иллюстрациями и диаграммами в удешевленном издании.
От холода на верхней палубе Болотову полегчало.
С обоих бортов был белый лед и черный отдаленный берег, Наверху перистые, солнечные облака, а под ногами дрожащий от напряжения крейсер.
Он шел, тяжело пошатываясь и подскакивая, точно грузовик на выбитой мостовой. Медленным, трудным ходом проламывался вперед, пока не останавливался, зажатый льдом. Тогда наступала тишина, а за ней отрывистая дрожь работавших полным ходом машин.
Пирс вышел из-за башни, подошел к борту и перегнулся через поручень. Потом, выпрямившись, обернулся. Лицо его казалось длиннее обычного.
- Не нравится мне, Гришки, эта игра в ледокол. Либо поломаем винты, либо засядем в этих льдах до сильного потепления, которым, по слухам, будет сопровождаться второе пришествие... Тяжелые льды и упрямый крейсер - опасная комбинация.
Крейсер медленно отходил назад, чтобы взять разгон. Шипя, крошились льдины, и тонким голосом кричала качавшаяся в небе чайка.
- Капитан у нас шотландец, - объяснил Дольберг.
Капитан Фэйри был живым доказательством значения правильно приложенного упрямства в морской службе. Двое суток он выстоял на мостике, и за двое суток кораблем, совершенно неприспособленным для подобной операции, пробил тридцатимильный лед Печенгской губы, тем самым совершив единственный в истории английского флота переход.
10
К утру тряска прекратилась. Когда Болотов вышел на палубу, крейсер уже стоял на якоре, на чистой воде, милях в четырех от Нижнего Печенгского монастыря.
Отряд с "Аскольда" готовился к высадке. Богоявленский, петушком прохаживаясь перед фронтом, неодобрительно качал головой и уже прикрикивал. Девятидюймовая артиллерия крейсера поднимала его воинский дух.
"Аскольдовцы" молчали, потому что против этой самой артиллерии крыть было нечем. Молча выравнивались, по уставу оттянув штык к плечу.
