– Что ты говоришь, что ты говоришь, – Алексей снова обнял жену и привлек к себе, его рука легла на ее высокую грудь, лаская, – как уж все рассчитано у тебя. А я помню, сколько не старался император Павел Петрович, ни тебя, ни Анну Алексеевну ему так и не удалось замуж выдать по собственной воле. Твой жених князь Святозаров за день до свадьбы сгинул, о нем до сих пор ни слуху ни духу нет. А куда он делся только графиня Браницкая, тетка твоя, да мой отец знали, в какой топи посреди новгородских лесов упокоился он, лишь бы дщерь Екатеринину от себя избавить. Ну а уж от Аннушкиного орловского упрямства, – Алексей рассмеялся, – императора едва апоплексический удар еще раньше не хватил, чем ему граф Пален подготовил. Так что, не жалуйся зря. Может, кого и выдавали палкой, да только не Орловых с Потемкиными. Анна теперь вот и вовсе в монахини подалась, ну а уж тебя я замуж взял, так едва дождался, покуда государь-император Александр Павлович скончается. Сам чуть впереди на виселице не оказался. – Он потянул жену на обитый желтым шелком диван. – Кстати, объясни мне заодно, – попросил он с намеком, – чем же отличается по-английски замуж выходить от того, что по-французски. А то мы в Сибири отстали вовсе от цивилизации. Все равно что в кармелитском монастыре взаперти сиживали.
– По-английски, Лешенька, – Лиза откинулась на подушки, отдаваясь его ласке, – это когда девушке предоставляется полная свобода выбора, за кого хочешь, за того и выходи, только благословения спроси у родителей. А можно просто письмом отделаться. Мол, вышла замуж, уезжаю, высылайте наследство. А по-французски, – она зажмурилась, когда горячие губы графа коснулись соска ее и мурашки побежали по коже, – по-французски вовсе наоборот: мнения невесты никто не спрашивает, а все родители обговаривают между собой, а ее уж выдают за того, за кого им выгоднее. У нас тоже прежде на Руси считалось – сватать надобно, а при сватовстве первым делом о приданом сговориться. Теперь же… – Она слегка отодвинулась, чтобы опустить платье и свободнее отдать мужу грудь.
– А что теперь? – Алексей поднял голову, взглянув Лизе в глаза. – Ты матушке моей графине Алине Николаевне скажи, как это молодой женщине замуж выходить по собственной воле. Вот уж послушаешь ее ответ. Она более всего гордится, что старший сын ее на княгине женился, а в приданое Тавриду взял, хотя она и в казне нынче. Зато чести сколько! А вот младший, Ванюшка наш, – в Сибири с французской модисткой обвенчался. Тут уж безутешна матушка моя, как не уговаривай. Что ж за жена для Ваньки – дочка наполеоновского гренадера. Не маршала даже – всего лишь гренадера. Хотя разница невелика. Никак не соглашается матушка моя, в обиде пребывает. Ну а в том, чтобы любить, как ты думаешь, Лизонька, по-русски, по-французски или по-английски, разница есть? – Он приподнял Лизу, прижав ее обнаженную грудь к своей груди, его губы коснулись кончика ее уха, потом шеи, плеча…
