– Ну, тиха она с непривычки, – предположила Лиза и провела рукой по его волосам, потом скользнула пальцами по щеке. – Со временем, может, и осмелеет. Должна же кровь гасконская да прованская сказаться в ней. – Помедлив, спросила, глядя Алексею в лицо: – Могла бы и твоей дочерью быть?
– Не могла. – Анненков ласково убрал черные локоны, упавшие на плечо княгини. И обняв, привлек к себе: – Не могла. И не возвращайся больше к этому.
– Ты знаешь, а я рада, что она вовсе не похожа на Анжелику, – вдруг призналась Лиза, опуская голову на грудь мужа, – я боялась, что, окажись девица лицом в нее, ты снова стал бы вспоминать о маркизе.
– Зачем мне вспоминать о маркизе, если ты теперь рядом со мной, – мягко упрекнул ее Алексей. – Пора уж оставить ревность. Я же не вспоминаю об императоре Александре, глядя на твоего сына. По счастью, он тоже больше похож на деда, князя Потемкина, и на тебя, чем на своего отца. Не удивлюсь, если вы с Анной Алексеевной уже перебрали всех петербургских и московских женихов, обсуждая будущее Мари-Клер. За кого же решили выдать ее замуж? – поинтересовался он.
– О замужестве пока думать рановато, – ответила Лиза. – Надо ей пообвыкнуться, показаться в свете. Пусть вздохнет сперва полной грудью, почувствует себя дома. А то как щегол на жердочке, вся взъерошилась от страха, закрылась в себе. Ну а правду сказать, думаем мы с Анной о дружке ермоловском, князе Закревском, – продолжила она. – Для того и пригласила я Алексея Петровича погостить нынче. Кроме старых дружб и о деле потолковать надобно. Князь Закревский недавно овдовел. В молодые годы при императоре Александре Павловиче он приближен был к государю, ко мне расположен. Как был, так и есть – не шарахнулся с переменой царствования. Правда, хитер. При нынешнем дворе тоже обласкан. Опять же – богат. Дети уж взрослые у него, свои семьи имеют. Так что, партия подходящая, лучше не сыщешь. Если князь согласится, конечно.
– Только ведь не молод он, – с сожалением заметил Алексей, – а девица наверняка о любви романтической мечтает, которая до гроба…
– О какой уж ей любви мечтать, Алешенька? – Лиза вскинула голову, отстранилась, глаза ее блеснули сердито. – Ни кола ни двора, ни отца ни матери – на попечительстве, в приживалках, бесприданница. Замок их в Провансе дальний родственник ее по бабушке, матери Анжелики, прибрал к рукам да и продал. Его еще возвращать придется. Чтоб о любви мечтать, надо крышу хотя бы над головой собственную иметь. Да и зачем ей сейчас еще любовь-то? – Она пожала плечами. – Девушка юна, только из монастыря вышла, света не знает, нравов его тоже. Выдай ее за молодого, как мой Александр, например, она же наплачется с ним, руки на себя наложит. Молодые нынче, известно, даже не таковы, как в наши годы бывали. Ухарство, дуэли, разврат. Все с победы над Бонапартом успокоиться не могут – вот и бушует кровь победителей. Да и в прошлые-то времена… – Лиза вздохнула и обвила рукой шею Алексея. – Теперь в свете споры идут, как замуж лучше выдавать – по-французски или по-английски, – заметила она с иронией, – а нас с Анной Алексеевной император Павел Петрович не спрашивал, как нас выдавать, по-французски или по-английски. Он нас по-русски, за косы да палкой по спине под венец гнал, как сам считал нужным. А где у нас любовь и какая – не беспокоился о том. Князь Закревский Маше положение в обществе даст, – промолвила Лиза уверенно. – А уж как встанет сама на ноги – там и о любви подумать можно. Князь немолод, вечно жить не станет. Выйдет она замуж второй раз по любви. Только с именем уже, да с состоянием… Здесь и повыбирать не грех.
