Себастьян сидел в задумчивости, уронив локти на стол и обхватив руками голову. Его отсутствующий взгляд уходил сквозь свечное пламя в бесконечность.
Бальтазар быстро ознакомился с примечанием и сказал:
– Господин Гренхем пишет, что купил пергамент у хозяина постоялого двора в Традоссе. Вот послушай, Себастьян: «Хозяин постоялого двора нашел эту рукопись после пожара, случившегося у него в достопамятный день герцогского суда над оборотнем. Он сообщил, что одна из постоялиц, по имени Карлота, искала после пожара свои вещи. Особенно расспрашивала она о каком-то рукописном листе. Ее уверили, что рукопись сгорела. Убитая горем девушка ушла, и больше ее никто не видел. Является ли «Девяносто девятая песнь вещуньи Филистены» той рукописью, которую разыскивала Карлота-чужестранка, теперь установить невозможно. И, тем не менее, я помещаю ее в настоящую главу книги».
Архивариус еще раз приложил обрывок листа к книге.
– Нет сомнения, что Пардоза вырвал именно эту страницу, и мы держим в руках «Девяносто девятую песнь вещуньи Филистены», вернее, ее часть.
Себастьян все еще сидел в оцепенении и, казалось, не слышал того, что говорил архивариус. Но вот он поднял голову и тихо промолвил:
– Поразительно. Неужели та самая Филистена?
– Та самая? – удивился Бальтазар. – Что это значит? Тебе знакомо это имя?
– Может быть, просто совпадение…
Архивариус впился в Себастьяна острым взглядом.
– Ну-ка, давай рассказывай…
– Видишь ли, Бальтазар, вчера ночью мне не работалось и не спалось, и настроение было ужасное. Так вот, чтобы утешить меня, Марта рассказала небольшую историю, вернее, сказку о вещунье Филистене.
– Сказку?
– Да.
– И о чем была эта сказка?
– Да вот как раз об этой «Девяносто девятой песне»…
Себастьян хотел наскоро пересказать другу сказку старой Марты, но увлекся, вошел в раж и изложил все повествование почти слово в слово.
– Но дальше? Что было дальше? – нетерпеливо спрашивал архивариус, когда звездочет умолк.
– А дальше я уснул.
Бальтазар встал и прошелся вдоль стола.
– Интересно, откуда Марта знает это сказание?
– О, Марте известно множество подобных историй, – не без гордости уверил друга Себастьян.
– И часто она рассказывает тебе о Магонии?
– Н-нет, о Магонии впервые…
Архивариус с мрачным видом прохаживался у стола, а Себастьян вертел в руках обрывок пергамента с вещей песней.
– Это поразительно, – тихо проговорил звездочет. – Ты не раз внушал мне, что сказки и легенды – это отражение реальных событий, и у меня не было причин не соглашаться с тобой, а вот теперь… В моих руках – вещая песнь сказочной Филистены, написанная для принцессы Аранеи, и я не знаю, как к этому отнестись. Что же получается: Филистена и впрямь существовала, и король Аранеус правил Арахнидами? Невероятно! И, тем не менее, вот она, эта древняя рукопись… Зачем же все-таки она понадобилась Мигелю Пардозе? Какое это имеет отношение к Леоноре?
