В 6 час. 15 м. вышел из дома с двумя неизвестными барыньками, по Каретной Садовой все втроём зашли в булочную Алиханова, где купили булок и пошли в дом Елизарова, угол Лихова пер. и Малой Спасской, в подъезде №№ 9-16, через 10 мин. вышел «Высокий» и пошёл в Крымскую кондитерскую по Триумфально– Садовой, где что-то купил и вернулся в д. Елизарова, где пробыл 2 час. 30 мин., вышел и пошёл домой. А две неизвестные барыньки остались в д. Елизарова, выхода их не видел, которым будет кличка «Лихая» и «Шустрая». Наблюдение составлено в 10 час. 20 мин. вечера».
Существует предположение, что клички «Лихая» и «Шустрая» филёры дали сёстрам Сергея Медведева Людмиле и Елене.
Появление «Субботинского»
16 августа «Высокий» (он же «Кленовый») встретился ещё с одним неизвестным. Их встреча была зафиксирована так:
«… вышел из дома в 11 час. 30 мин. дня и пошёл в Городские номера по Никольской ул., где пробыл 1 час, вышел с неизвестным молодым человеком, дойдя до Лубянской площади, сели в трамвай. «Высокий» у Сухаревки слез и пошел в д. Биркель по Даева пер., во двор, где проживает «Дубовый»; пробыв 55 минут, вышел, пошёл домой… Неизвестный проведён в дом № 5 Злоказовой по Ново-Воротниковскому пер. во двор, где был оставлен в 7 час. вечера».
Этот неизвестный молодой человек получил клички «Субботинский» и «Субботний». Филёры всё чаще стали обнаруживать его возле дома Бутюгиной, в котором жил Маяковский.
«18 августа 1908 г.
В 11 час. 20 мин. утра из дома Бутюгиной вышел «Субботинский», сел в трамвай, у Сретенского монастыря слез и пошёл на Тверской бульвар, где встретился с двумя неизвестными…».
Этим «Субботинским» был не кто иной, как Исидор Иванович Морчадзе. В начале 1908 года ему удалось бежать из туруханской ссылки и вновь объявиться в Москве. Что он в ней увидел?
«Реакция свирепствовала вовсю. Десятки тысяч революционеров были брошены в тюрьмы или сосланы, тысячи расстреляны. Буржуазная интеллигенция, вчера ещё сочувствовавшая революции, совершенно от неё отвернулась. И если раньше гордились тем, что дают приют революционерам, то теперь не только ночёвки не предоставляли, но совершенно отвернулись, не стали узнавать, а многие прямо отрекались от революции, заявив, что они ничего общего с ней не имеют.
И вот я после побега из ссылки нашёл настоящий приют только в семье Маяковских. Они приняли меня как своего друга и товарища, и я в этой семье почувствовал, что революция живёт.
И я поселился у них на квартире. Это было уже в начале 1908 года. Они жили в это время на Долгоруковской улице. Я снял у них комнату, но прописаться нельзя было, так как у меня не было никакого паспорта. И я только через две недели достал себе паспорт на имя Сергея Семёновича Коридзе».
