Пришедший сам - Эдуард Николаевич Филатьев

Их было двое в комнате-лодочке. Оба – одного и того же роста и возраста, одинаково одетые и обутые, похожие друг на друга, как две капли воды, и неразлучные, как сиамские близнецы.

И им было тесно. В этой необъятной стране. И в этой сумбурно-взбудораженной жизни. Они давно мешали друг другу, и каждый понимал, что кто-то должен отойти в сторону, уступить место другому, навсегда исчезнув с лица земли.

Уже было написано прощальное письмо, в котором прямо говорилось, что выходов из сложившейся ситуации нет. Два дня это послание носилось в кармане.

И вот одна рука решительно оторвала два листочка календаря. Другая достала из ящика стола пистолет. В его обойме был только один патрон. Затем пистолетный ствол был резко повернут к сердцу.

На какое-то мгновение повисла томительная пауза.

Потом прогремел выстрел.

И высокий мужчина средних лет в жёлтой рубашке с чёрным галстуком-бабочкой, в шерстяных коричневых брюках и в жёлтых полуботинках грузно рухнул на пол.

Часы показывали четверть одиннадцатого утра.

На календаре бесстрастно застыла дата завтрашнего дня – 15 апреля 1930 года.

Через какое-то время к распластанному на полу «комнаты-лодочки» бездыханному телу примчались сотрудники ОГПУ – благо их ведомство находилось через дорогу. А на следующий день на пятой странице «Правды», главной газеты страны Советов, был помещён портрет поэта Владимира Маяковского в траурной рамке. Ниже размещался некролог «Памяти друга», подписанный двадцатью семью скорбевшими. Список начинался и заканчивался фамилиями гепеушников, занимавших в своем управлении ответственные посты.

Вот тогда-то и возник вопрос: откуда оно – столь пристальное внимание со стороны «чрезвычайных органов» к почившему поэту?

Впрочем, кто сказал, что Лубянку интересовал стихотворец Маяковский?

Да, лишивший себя жизни гражданин Советского Союза сочинял стихи, поэмы, писал пьесы и рифмованные лозунги-агитки. Но в остальное время он занимался делами, которые к литературе не имели никакого отношения. Эта