«Ты … прости меня?» — снова спросил он.
«Нечего прощать», — пробормотал я. «Мы можем поговорить об этом позже, в Лондоне. Теперь…»
«У меня не будет позже», — прервал он. «Я умру. Йог-Сотот … сдержал обещание и убил меня. Я просто боролся, потому что … я должен тебе сказать кое-что важное».
Я хотел задать вопрос, но Андара сделала быстрый, снисходительный жест, а я промолчал.
«Слушай меня внимательно, Роберт, — прошептал он. Его голос терял все большую и большую силу и был едва слышен. Вена подергивалась у него в горле от беспокойного ритма пульса. «Есть кое-что еще, чего вы не знаете. Вы должны вступить в бой. Иди … поезжай в Лондон. Иди к … Говарду. Мой … друг … Ховард. Вы можете найти его в отеле Вестминстер. Иди к нему и … скажи ему, что тебя посылает Родерик Андара. Скажите ему, кто вы, и он … поможет вам.»
«Кто я? Но я …»
«Ты … мое наследство, мальчик», — пробормотала Андара. «Ты … не тот, кем … думаешь, что ты есть.» Он слегка улыбнулся. «Вы никогда не знали своих родителей, не так ли?»
Я в замешательстве покачал головой. Что он имел в виду?
«К тому же … у меня тоже был ребенок, Роберт», — прошептал он. «Такой мальчик, как ты. Моя … жена умерла при … его рождении, и … я знал, что мои враги … убьют и его, если узнают, кто он такой».
Медленно, очень медленно во мне нарастало ужасное предчувствие. Но я молчал и внимательно слушал.
«Я … отвел его к женщине, у которой было доброе … сердце», — с трудом сказал он. «Я дал ей деньги и … стер воспоминания обо мне из ее памяти».
«Ты …» — пробормотал я. «Вы хотите сказать, что вы … что вы …»
«Позже, когда я подумал, что смогу избежать проклятия, я начал искать его, Роберт», — прошептала Андара. Его рука вылезла из-под одеяла и искала мою. Он был теплым, губчатым, влажным — совсем не то, что должна ощущать человеческая рука. Я избегал смотреть на нее.
«Я не должен был этого делать», — выдохнул он. «Я никогда не должен был найти тебя, Роберт. Но теперь … тебе нужно … продолжать бой. Поехать в Лондон. Иди к Говарду и … скажи ему, что тебя посылает твой отец».
Это были его последние слова. Его лицо разгладилось, и выражение боли на его чертах сменилось странным покоем.
Прошло много времени, прежде чем я понял, что держу за руку мертвеца.
В какой-то момент Баннерманн коснулся моего плеча, и я оторвал взгляд от лица Андыры. Но я едва узнал капитана. Меня охватило странное безразличие, чувство паралича, за которым еще не последовала настоящая боль. Я нашел своего отца более чем через двадцать пять лет, и в то же мгновение я снова его потерял.
