- Вздор! - решительно сказал Бехтерев и порывисто встал на ноги. - Честь имею!
Не спрашиваясь разрешения, он вышел из кабинета.
- Вот ведь какой порывистый! - заметил Бокий. - Встает порывисто, присаживается — тоже порывисто, ложится — и то, наверно, порывисто.
- Как ветер, - заметил Антикайнен.
- Это как? - без особого, впрочем, интереса, спросил товарищ Глеб.
- Ну, ветер бывает порывистым.
Бокий встал из-за стола, прошелся по комнатке и подошел к зарешеченному окошку. Тойво сначала подумал, что он смотрит куда-то на улицу, но, приглядевшись, заметил, что тот просто стоит с закрытыми глазами.
- Итак, эстонец спекся, аппаратура разрушилась, сам ты видениями увлекся. Чего делать-то будем? - спросил, наконец, товарищ Глеб. - Да ты присаживайся!
Тойво занял стул, с которого только что сорвался Бехтерев, и стало ему очень неуютно. Оказывается, пока стоишь на ногах, и не замечаешь, что и стены давят, и потолок - тоже, и дышать здесь нечем. Все тут плохо, все пропитано горем и бедой. Тюрьма — символ государственности, также, как и те заведения, из которых в эти тюрьмы попадают. И люди, работающие здесь, точнее, конечно, у кого такое хобби — быть вертухаем, следователем, прокурором или даже судьей — злы. Они пытаются прикинуться безразличными государственными машинами, но на деле — это просто такой склад характера, такой образ жизни, такая ментальность. Это и есть злость. А дети их страдают за родителей своих. Уж таков ССП (общечеловеческий) — свод сволочных правил.
- В общем так, товарищ Антикайнен, - продолжил Бокий. - Коли ты будешь соваться в такие области бытия, куда тебе лезть не следует, я тебя уничтожу. Впрочем, есть другой вариант: все-таки соваться, но по согласованию со мной. По-моему, у нас уже как-то был подобный разговор.
Наступила пауза, и Тойво посчитал правильным что-то сказать.
- Был, - сказал он.
Товарищ Глеб постоял у окна, помолчал, потом достал из кармана согнутые в несколько раз листки бумаги и протянул их финну:
- Знакомо такое дело?
Антикайнен принял вырванные из тетради страницы и прочитал сделанные на них химическим карандашом каракули.
«Камень с пояса Вяйнемейнена, камень-Грааль, копит энергию, не физическую — психическую, передает ее в космос. Форма — яблоко. Цель — протобиблейская, противление новому влиянию, сохранению Сотворения».
И рисунки — много рисунков: свастики, затмившийся солнечный диск, зев пещеры, горы со сверкающими вершинами, пирамиды и руна, которая, без всякого сомнения, называлась «Шамбала».
