Банар снова закивал, а Хэлком откинулся на спинку стула и поднял обе руки ладонями кверху.
— К счастью, мне удалось установить контакт с несколькими людьми — некоторые из них в Теллесберге, некоторые нет — которые готовы направлять «благотворительные пожертвования» через различные конвенты и монастыри в наши руки. Это, честно говоря, было бы величайшей услугой, которую Святой Хэмлин мог бы оказать нашему делу в настоящее время.
Никто на Сэйфхолде ещё не изобрёл заново термин «отмывание денег», но Хэлком знал основы этой практики назубок.
— Конечно! — быстро сказал Банар.
— Подумайте хорошо, отче, — предостерёг Хэлком. — Вероятность того, что рано или поздно Волна Грома или один из его шпионов найдёт что-то, что может привести его к вам, определённо существует. И несмотря на всё ханжеское отрицание Кайлебом «репрессивных мер», он также ясно дал понять, что любой, кто встанет на путь поддержки вооружённого сопротивления Короне или коррумпированному режиму Стейнейра в Церкви, столкнётся с самыми суровыми наказаниями.
— Я не в восторге от идеи мученичества, милорд, — мрачно ответил Банар. — Но, впрочем, и не боюсь этого. Если Бог пожелает, чтобы я умер, выполняя Его работу, тогда я буду благословлён больше всех других людей.
— Истинно так, отче, — тихо сказал Хэлком, его глаза потеплели. — Это истинная правда. На самом деле, именно вера в это позволяет мне вернуться в «пасть дракона», как вы выразились. И рано или поздно Кайлеб и Стейнейр — и, да, даже сейджин Мерлин — обнаружат, что никто не может окончательно победить людей, которые помнят об этом. И когда они обнаружат это, они также обнаружат, что отчитываются перед Богом и Лангхорном, и это, отец Азвальд, то, что им не понравится.
