Конечно, настоящий моряк любит море. И не может без него жить. В этом нет никаких сомнений. Иначе бы он не стал моряком. Но все-таки не надо забывать о дозировках! Ведь любое средство, приносящее человеку удовлетворенность или наслаждение, хорошо только в определенных дозах. С этим утверждением нельзя не согласиться и без доказательств, поскольку истина эта широко известна. Итак, помня о дозировках, вспомните также и о том, что человек рожден на суше. Очень существенный фактор, и давайте не забывать о нем. Образно говоря, в этом смысле человек похож на дельфина, который всю жизнь свою проводит в море, а рождается все-таки в воздухе, в тот короткий миг, когда его мать грациозно выскакивает из волны. Самостоятельная жизнь дельфиненка начинается с глубокого вдоха. Потом он шлепается рядом с матерью в волны с достаточным запасом воздуха в легких для своей первой подводной прогулки. И вот первый этот глоток воздуха определяет все. Как бы долго дельфин ни резвился в глубине, ему периодически необходимо выбрасываться из воды и возобновлять запас воздуха, которым он дышит. Если он не выпрыгнет, он не вдохнет, он задохнется.
Вот здесь и начинается сходство моряка с дельфином. Как бы долго ни продолжалось плавание вдали от берегов, какие бы красоты ни показывал моряку Великий Океан, какое бы удовлетворение ни получал моряк от своей мужественной профессии — в его жизни неизбежно наступает такой критический момент, когда он должен сойти на твердую землю, жадно наброситься на береговые удовольствия, отдохнуть от моря, набраться сил.
Моряк, уставший от плавания, испытывает сильнейшее отвращение к морю, пока он не сойдет на берег и не наберется новых сил.
Выпрыгнувший на поверхность дельфин не повисает в воздухе — он непременно падает в воду; сошедший на берег моряк не может долго оставаться на суше — он обязательно возвращается в море.
Теперь, может быть, вы понимаете, почему одно и то же море для моряка и радостно, и однообразно. Все зависит от того, какими глазами смотрит человек на море.
Что же касается невидимых нитей, привязывающих человека к морю, — отложим этот разговор до более подходящего случая.
А разговор этот все равно неизбежен, раз мы вышли с вами в море и начали плавание…
Едва судно отошло от причала и направилось к середине залива, Игорь Петрович сбежал с мостика, еще раз осмотрел закрытие трюмов, крепление шлюпок, ушел к себе и больше не выходил из каюты. Он так устал, был так подавлен, что только глазами прочитал неровные строки Люсиной записки, но содержание, кажется, просто не дошло до него. Не раздеваясь, он лег на диван и спал, пока его не разбудили на утреннюю вахту.
