Встречи - Альберт Анатольевич Лиханов, Сергей Морозов

Весна в тот год была дружная. Река Сухона, подступавшая к городу с западной стороны, набросала на левый берег копры льда, а наша Юг-река подперла Сухону с южной стороны, и полая вода нежданно-негаданно подступила к Земляному мосту. Земляной мост — середина города, он разделял его на две части. Старожилы рассказывали, что как-то была большая вода, по улицам плавали на лодках. Но в тот год дело до лодок не дошло. Северная Двина сломала свой ледяной панцирь и, вобрав в себя полую воду, сама раздалась вширь, разлилась по лугам версты на две.

Меня и Федю-Федю (так звали в техникуме моего товарища, — у него и отец был Федор) только что приняли в комсомол. Решив испытать на деле, нас тотчас же послали недельки на две на лесосплав. По успеваемости мы шли неплохо, комитет комсомола надеялся, что и там не подведем, а товарищам сплавщикам «подмогнем двинуть дело».

Так сказал наш комсомольский вожак.

Взяв на два дня хлеба и наполнив спичечный коробок солью, мы отправились подмогать сплавщикам.

Подойдя к разлившейся Двине, мы ужаснулись: переберемся ли, река-то и впрямь взбесилась, даже другого берега не видать. Федя-Федя заворчал и пошел на попятную. Я возразил ему, начал уговаривать, разве, мол, мы трусы? И ребята засмеют. Федя-Федя долго пыхтел, наконец, согласился со мной.

— Вы куда, ребята? — спросил нас перевозчик.

— На сплав. Задание срочное…

— И не боитесь?

— А чего бояться?

— А вода-то экая. Сил-то, думаю, хватит ли, в веслах придется сидеть.

— Посидим.

— Ну, тогда с богом…

Мы с Федей-Федей сели в весла. В лодку залезла какая-то старушка с корзиной. На дне корзины в мякине хоронились яйца. «Господи помилуй, всевышняя богородица», — причитала старушка.

— А ты, бабушка, не расстраивай богов, они этого не любят, — махая тяжелыми веслами, сказал я.

Но я и сам приглядывался к реке. Не река, а море, ни краю ей, ни берегу. А мы, как песчинки, прилипли к бортам лодки. Вот прошел мимо белый пароход, лодку нашу подняло на волны и начало трепать. Я взглянул на перевозчика: он сидел в корме с веслом и улыбался — храбрый, видать, человек, значит, и нам нечего бояться. А если перевернет лодку волной, — вдруг пришла в голову мысль. Тогда уж, — думаю, — уцеплюсь за весло, и — к берегу. К которому только берегу-то? Оба от нас далеки. Ох, скорей бы, — мысленно сочувствовал я старушке.