— Знаю! — выкрикнул с болью Афиноген.
— Об Митяе сказывал. На себе картуз его принес. С убитого, стало быть, снял.
— Врет… врет он! — вскочил Афиноген и вдруг сел и замолчал, словно у него отнялся язык. Он не знал, как опровергнуть то, что услышал, боялся в присутствии Арины сказать, что Митяй и Устин были в разных лагерях. Старик, встретившись с пытливыми, спокойными глазами Натальи прочитал в них то, о чем догадывался. Он уронил на стол голову и забился в приступе рыданий.
Наталья закрыла лицо руками. Арина накинула платок и тихо вышла из хаты.
Когда Наталья отняла от лица руки, Пашков сидел согнувшись, с низко опущенной головой.
— Афиноген Тимофеевич, — дрожащим голосом проронила Наталья, — а какие у тебя думки об Митяе?..
— Допыталась бы ты у Устина. Митяй не мог быть с Устином вместе.
— Почему же?
— Враги они, понимаешь, враги заклятые. Я это знаю. Митяй к белым убег. Как же они встренулись-то а?.. Как же ты не поняла?
— А откуда же мне знать было?
Пашков вскочил и трясясь всем телом закричал:
— Устин… Устин Митяя убил!..
Вошла неслышно Арина и поставила гущу для закваски хлеба. В горнице было тихо, как будто лежал покойник.
Афиноген встал, комкая в руках шапку. Он резко изменился в лице, осунулся, глаза ввалились, и Наталье показалось, что он стал маленьким, съежившимся, сутулым.
— Я за тобой приехал, — сказал он робко, глядя на нее слезящимися глазами. — Одинокий я теперь… и ты одинока. Иди ко мне во двор. Должно быть, я скоро помру.
— Нет! Нет! — вскрикнула она, словно ужаленная. — Не пойду я, не могу. Может быть, после… попозже!..
Он смотрел на Арину, словно ища у нее поддержки.
— Иди, — сказала ему Арина твердо и спокойно. — Видно, тебе судьба такая на роду написана. Страдай за сына, за себя. А она, бедная, вволю настрадалась. Пусть отдохнет у меня. Нас свело наше горе. У нее сына не стало, у меня мужа. Потом видно будет, чего делать.
Афиноген постоял с минуту… Потом Наталья слышала, как он подошел к телеге, как сел и тронул лошадь. Она представила себе его плачущее лицо и снова пожалела старика.
Арина обняла подругу и ласково сказала:
— Уехал. Крепись, Наташа. Ничего, и это пройдет. Все пройдет, все минует.
— Скажи мне, скажи, тетя Арина: Митяя он убил? Устин?
— Я там не была, касатка. В бою Митяй убит.
Афиноген Пашков вернулся домой. Словно в тяжелом сне, распряг лошадь и поставил в сарай. Делал он все это машинально, не помня себя.
Потом вошел в хату. И на него сразу пахнуло нежилым духом. Он оглянулся. Все лежало на своих местах нетронутым. Он подошел к столу, чтобы взять кружку и зачерпнуть квасу, но кружка долго стояла на одном месте и присохла к столу. Он сделал усилие, чтобы оторвать ее, и, как никогда, почувствовал себя одиноким. Тошно глядеть на свет. Вся жизнь пошла вперекос, и жить-то больше не для кого. Он забрался на печь, не зажигая света и даже не закрыв двери.
