Настуся | страница 6
— Возьми, девочка.
Отшатнулась Настуся.
— Я не нищая! — сказала гордо, вся покраснев со стыда.
— Ничего, возьми, — повторил дедушка. — Бубличков себе купишь.
Лицо у него серьёзное, без улыбки, а взгляд такой понимающий, такой ласковый! Осмелилась Настуся, взяла монетку, зажала в кулачок и опрометью бросилась бежать…
Долго бродит по Полтаве Настуся. Равнодушно обходят люди маленькую девочку в грязных лохмотьях, с блестящими, голодными глазами на бледном, прозрачном личике, с давно не чёсанными белокурыми кудрями.
Вот высокая, тонкая барыня в длинной юбке, в громадной шляпе, украшенной целым букетом искусственных цветов, мелко-мелко стучит каблучками по тротуару. На руках у неё до самых локтей чёрные прозрачные перчатки без пальцев. Прижимая к груди маленькую лохматую собачку, барыня проходит мимо Настуси, брезгливо подобрав длинный подол.
«У, буржуйка! — с ненавистью думает Настуся. — Ну подожди! Дядя Осип говорил, что недолго буржуям пановать!»
Хороший дядя Осип! Если бы он был здесь, то всё было бы иначе. Но он где-то на каторге, в Сибири, и не знает, что Настуся уже третью неделю живёт одна, а тётка Марина и думать о ней забыла.
Настуся незаметно сворачивает на Гоголевскую. Она любит эту тихую улицу с вымощенным каменными плитками тротуаром. Так интересно прыгать с плитки на плитку, не касаясь чёрточек, что пролегли между ними… Настуся сосредоточенно, равномерно переступает босыми ногами, стараясь попасть в самую середину каменного квадрата. Увлечённая игрой, девочка на некоторое время забывает обо всём: и о больной матери, и о том, что страшно хочется есть.
Тем временем над городом постепенно разливается густая июньская жара. Неохотно двигаются люди и кони, даже мухи лениво кружатся над ящиком с гнилыми фруктами, выставленным из магазина прямо на улицу. В том ящике — Настуся это хорошо знает — есть чем поживиться не только мухам. И она, наклонившись, начинает быстро выбирать из него полугнилые, перезревшие вишни. Одну за другой девчонка жадно хватает губами ягоды, едва успевая выплёвывать косточки на землю. Подбородок и руки покраснели от вишнёвого сока.
Вытершись подолом юбчонки, Настуся идёт дальше. Вот и больница. На весь квартал тянется невысокий, побелённый мелом забор. За ним среди старых, ветвистых тополей виднеются потемневшие от времени каменные корпуса. Миновав полуоткрытые железные ворота, девочка пересекает двор, уверенно поворачивает вправо, влево и оказывается перед хорошо знакомой дверью. Который раз поднимается она по этой лестнице. И санитарки и сёстры уже знают Настусю и свободно пропускают в палату.