Его русское добродушное, окаймленное пышной белой бородой, лицо светилось человеческой добротой, спокойствием, яркостью ума и молодостью духа. В каждом его слове и в каждом жесте чувствовались достоинство и высокая культура. При жизни Олег Васильевич Волков почти до 90 лет считался закрытым писателем, обойден писательской славой, читательской популярностью. И только после того, как его рукопись знаменитого романа «Погружение во тьму» Булат Окуджава тайно вывез за границу и роман был напечатан во Франции, а французское правительство наградило О. В. Волкова Орденом Словесности и Искусства, в России тоже стали печатать труды писателя. Родина вдруг открыла для себя выдающегося талантливого писателя, свидетеля трагических событии истории.
О. В. Волков являлся основоположником советского экологического движения, ярым и непримиримым борцом за сохранение природы в заповедниках. На этой творческой стезе заповедного дела и произошла наша историческая встреча на берегу Тихого океана в Кроноцком заповеднике на Камчатке, которая кардинальным образом повлияла на все мое дальнейшее научное и литературное творчество! Вот как он описывает нашу встречу в своей книге «Чур, заповедано!» (привожу в сокращении).
«Как-то у переправы через лагуну меня поразил багаж маленького и щуплого, совсем молодого человека. Он сошел с катера, водрузив на объемный заплечный мешок, наполовину закрывавший его тщедушную фигурку, детский самокат. Вид этой ребячьей утехи на участке сурового камчатского, маршрута побудил меня тут же узнать: для чего понадобилось нагружать себя им в трудную дорогу? Так я познакомился с самым молодым научным сотрудником заповедника, приехавшим из вуза на стажировку, да так и застрявшим здесь. Он приспособился путешествовать по горным звериным тропам на самокате — дешево и бесхлопотно. Притом как же мчит — под горку и на ровных местах не догонишь! Его здесь прозвали Скворушкой. Только вот я видел этого Скворушку — весу в нем неполных, пятьдесят килограммов — отправляющегося в стокилометровый маршрут. Скворушка легкий паренек не только на ногу, но и в общении. Он с неподдельным юношеским жаром рассказывал о своих планах научной работы. При мне не раз бесстрашно отправлялся в дальнюю дорогу с грузным мешком и игрушечным своим „конем“ — весело, охотно, точно радовался предстоящим ночевкам в глухих горах, опасным переправам, тяжелым подъемам.
В этом худеньком, слабосильном на вид человеке сидел дьявольски мужественный и твердый дух…»
