Хозяин переменил курс. Бороться в море с таким врагом, который двигался паром и извергал ядра, было бесполезно. На сушу, и будь, что будет!
Мы находились против Торресалинас. Все мы были отсюда и рассчитывали на друзей. Увидя, что мы держим курс на сушу, канонерка перестала стрелять. Они считали нас пойманными и, будучи уверены в успехе, замедлили ход. Народе, находившийся на берегу в Topресалинас, сейчас же заметил нас, и весть мигом облетела всю деревню: Закаленного преследует канонерка!
Надо было видеть, что произошло — настоящая революция, поверьте мне, кабальеро. Пол-деревни приходилось нам сродни, а остальные извлекали косвенные выгоды из нашего дела. Этот берег стал похожим на муравейник. Мужчины, женщины и дети следили за нами с тревожным взглядом, оглашая берег радостными криками при виде того, как наша лодка делала последние усилия и все более опережала своего преследователя, приобретая полчаса запаса.
Даже алькад[2] был тут, чтобы послужить доброму делу. А карабинеры, славные ребята, которые живут среди нас и считаются нами без малого своими, отошли в сторонку, поняв в чем дело и не желая губить нескольких бедных людей.
— На сушу, ребята! — закричал наш хозяин. — Бросим якорь. Важно спасти груз и людей, а Закаленный сумеет выбраться из этих передряг.
И, не убирая парусов, мы пристали к берегу, врезавшись носом в песок. Вот тут-то закипела работа! Еще теперь, когда я вспоминаю о ней, все это кажется мне сном. Вся деревня набросилась на лодку и взяла ее приступом. Ребятишки зашныряли в трюм, точно крысы.
— Скорее, скорее! Идут правительственные!
Тюки прыгали с палубы и падали в воду, где их подбирали босые мужчины и женщины с подоткнутыми юбками. Одни исчезали справа, другие слева, и вскоре исчез весь груз, точно он был поглощен песком. Вся деревня Торресалинас была окутана волною табаку, которая проникала в дома. Алькад вмешался тут по-отечески.
— Ты уже очень постарался, батюшка, — сказал он хозяину. — Они уносят все, и карабинеры будут жаловаться. Оставьте, по крайней мере, несколько тюков, чтобы оправдать подозрения.
Наш хозяин согласился с ним.
— Хорошо, сделайте несколько маленьких тюков из двух больших худшего сорта. Пусть удовольствуются этим.
И он ушел по направлению к деревне, унося на груди все документы лодки. Но он приостановился еще на минуточку, потому что этот дьявольский человек вникал во все решительно.
— Надписи! Сотрите надписи!
Казалось, что у лодки выросли лапы. Она была уже на суше и вытянулась на песке среди кипевшей и работавшей толпы, оживляемой веселыми криками.
