Эта крепость занимала выгодное положение в середине Пелопоннеса. С трех сторон Псофид был защищен бурными реками. На четвертой возвышался холм, обведенный стеной. В городе находился сильный гарнизон. Дело представлялось опасным. Тем не менее Филипп загорелся желанием во что бы то ни стало взять Псофид. Молодого македонского государя не остановили даже трудности зимнего штурма. С конницей он захватил мост через одну из рек и явился с армией под самые стены.
Все находящиеся в городе воины, пишет Полибий, недоумевали при виде того, что творилось. Они были убеждены, что неприятель ни за что не дерзнет напасть. Заподозрили измену: показалось, что кто-то из защитников подкуплен Филиппом и в нужный момент впустит врага.
Еврипид кое-как успокоил паникующих воинов и выстроил на укреплениях. Одновременно один отряд вышел, чтобы ударить в тыл македонянам. Но Филипп был готов к атаке. Выяснилось, что он перевез под стены заранее изготовленные легкие лестницы. Протрубили трубы. Штурм начался сразу в трех местах. Критские лучники Филиппа отразили вылазку неприятеля, расстреляв отряд элейцев. Главный бой завязался на стенах. Защитники сбрасывали македонян вниз, швыряли камни, метали дротики. Но запас метательных снарядов быстро подошел к концу, ибо элейцы меньше всего заботились о запасах. Что касается македонян, то они вновь и вновь приставляли лестницы, взбирались на стены и отважно сражались; при этом постепенно оттесняли оборонявшихся и просачивались на стены в разных местах. Элейцы обратили тыл и бежали к акрополю. Македоняне разграбили город и расположились в домах. Было очевидно, что спешить некуда: защитники акрополя не на шутку струсили. Вскоре последовало решение капитулировать, тем более что все знали о великодушном нраве Филиппа. Война насмерть не была целью юного рыцарственного монарха, он легко прощал побежденных. Так случилось и на сей раз. Еврипид и элейцы явились к Филиппу, завязали переговоры и выговорили прощение. Царь гарантировал им свободный выход. Еврипид ушел в Этолию, а захваченный город Филипп отдал ахейцам. Он сражается за чужие интересы, а для себя в войне не выгадал ничего кроме такой эфемерной вещи, как репутация благородного человека.
После взятия Псофида Филипп завладел еще парой городов и передал их союзникам. Через пять дней он прибыл в Олимпию (область в Элиде), где находилось знаменитое святилище Зевса и проходили раз в пять лет Олимпийские игры.
