Или глупо.
Или и то, и другое сразу?
— Но сейчас ты вернешься в её покои, — Император поднялся. Ирграм поспешил согнуть спину, которая даже заскрипела от усилий. — Ты будешь искать. Одно проклятье. Другое. Третье. Все, что покажется тебе иным, странным, внушающим подозрение. Ты можешь позвать своих людей, но тогда ты будешь нести ответ за них, ибо неосторожное слово, произнесенное чужим языком, будет стоить тебе твоего.
— Я… понимаю.
— Тогда хорошо. Иди.
Ирграм попятился к двери.
Сто ударов сердца.
Уже девяносто.
И еще пять, чтобы добраться до скулящего мальчишки, который силился встать, но никак не решался вытащить нож из ноги. Один — чтобы рывком поднять его.
Второй — закинуть на плечо.
Пацан ойкнул.
— Не дергайся, — рявкнул Миха. — Если выжить хочешь.
И сгреб ребенка, который так и сидел, сжавшись в комок, не подавая признаков жизни.
Сколько потратил?
Много.
Ребенок почти невесомый, а вот пацан тяжеловат, но не сказать, чтобы критично. Справится.
— Не отставай, — Миха бросил уже деду.
Уходить.
Красные огоньки мигают, танцуют, складываясь сложным узором. И манят задержаться ненадолго, посмотреть, подсмотреть. Разве можно пройти мимо такой красоты?
Еще как.
Миха прибавил шагу.
И потом, скатившись с твердой земли в моховую жижу, вовсе побежал. Бег по болоту — еще то удовольствие. Ноги проваливаются сквозь мхи, в ледяную воду, в топь, что обнимает, засасывает, заставляя терять равновесие. И каждый шаг приходится отвоевывать.
А где-то рядом вздыхает болотными газами трясина.
Колышется свежей зеленью. Не оступиться бы.
Не провалиться бы.
Миха все-таки проваливается, пусть не по пояс, по колено, но парень на плече взвизгивает. А вот ребенок спокоен. Вцепился в Михину драную куртку ручонками, обвил ногами Михину ногу, повис себе и держится.
Молодец.
— Господин, господин… — старик барахтается в болотной воде, но выбирается. Падает и встает. Падает и снова встает, чтобы идти по следу.
Троих Миха не утянет.
И двоих.
И если кого-нибудь бросить. Это ведь не Михина война, он тут вообще случайно. Чего ради ввязался? Мог бы и уйти тихонько.
Снова падение, от которого удержатся выходит чудом.
А время на исходе. Миха спиною чует, как раскрывается за спиной огненный цветок. Сперва медленно, лениво, будто только-только пробудившись от долгого сна.
И обернувшись — не надо было.
— Господин… — хнычущий голос мешает избавиться от ноши.
Сам бы Миха успел.
Точно.
Он видит, как над островом поднимается алый столб пламени, такой яркий, что вокруг становится светло, как днем. Столб раскрывает огромные лепестки, и те медленно выгибаются, чтобы сомкнуться вокруг чудовищного стебля, порождая волну пламени.
