— Зачем? — сухой вопрос и в желтых глазах мерещится раздражение.
Его злит Ирграм.
Но злость сдерживают.
— Высокие рода не всегда живут в мире. И бывает так, что нужно укрыть истинного наследника.
Взгляд темнеет, и Ирграм ощущает, как растет гнев в человеке, что скрывает свое лицо за маской. Что за нелепый местный обычай? И из упрямства Ирграм не отводит глаз, смотрит и продолжает говорить:
— Времена давно уже изменились, но заклятье появилось тогда, когда тайные войны едва не привели к падению города. Оно не забыто, но используется сейчас крайне редко. Цена высока.
— Какова?
— Для создания копии нужна Слеза неба. Чистая. Крупная. Не потерявшая своей природной силы. Те, что были сохранены и наполнены силой вновь, уже не годятся.
— И вправду высока.
Император молчал. И Верховный застыл, не шевелясь, словно опасаясь малейшим движением нарушить чужие мысли.
— Девочка будет жить?
— Она не умрет от проклятья, — осторожно ответил Ирграм. — Несколько дней она будет слаба. И лучше, если продолжит принимать зелье.
— То, второе, заклинание?
— Думаю, отчасти оно и защитило. Слезу неба врезают в тело, и сила её хранит личину. Эта сила и удержала первый удар, а после впитала в себя темную энергию, чем дала нам время. Дальше тело справится само, но обличье изменится. Не уверен, что она станет собой, но и нынешнюю личину утратит.
— Хорошо.
И снова молчание. Собственное сердце бьется о ребра, и под мышками становится мокро. Струйки пота текут, и дыхание становится хриплым.
— Ты будешь молчать, маг.
Ирграм склоняет голову.
Если молчать, то его оставят в живых? Господин не допустил бы такой ошибки.
— Я могу принести клятву.
— Принесешь. И будешь молчать.
— Девочка?
Дерзкий вопрос. Ненужный. Не стоило задавать его, но в желтых глазах почудилась тень одобрения.
— Вы позаботитесь о ней. Пусть твой целитель находится при ней неотлучно. И проследит, дабы она поправилась так скоро, как это возможно.
Петлю на горле будто ослабили.
— Мы не убиваем детей, — произнес Верховный мягко. — Ибо дети пребывают под защитой Богов. И тот, кто дерзнет поднять руку на ребенка, будет проклят ими. Жизнь его будет коротка, а смерть страшна.
В том, что смерть человека, затеявшего эту игру, будет страшна, Ирграм поверил.
И богов не нужно. Императора хватит.
— Она пришла ко мне дочерью. Она останется дочерью по праву духа. Когда дитя окрепнет и болезнь более не будет угрожать жизни её, я дам ей имя.
Наверное, это было очень благородно.
