Из носовой рубки высунулся штурман и крикнул:
— Сейчас пересечем Халхын-Гол! И через девять минут — цель.
Николай удовлетворенно кивнул и взялся за управление.
— Передай об этом всему экипажу! — также во весь голос закричал он штурману.
Тот уселся писать записочки.
Потом штурман ушел к бомболюку проверить бомбы, снять чеки.
Гастелло вглядывался в темноту, отыскивая ведомого. По яркому пламени выхлопа сделать это было нетрудно. Лететь так над противником было недопустимо: с земли бы заметили. Николай подал едва уловимый сигнал светом и увидел, как синие языки у патрубков ведомого укоротились. Одновременно ведомый увеличил дистанцию. Николай тоже убрал пламя выхлопа. Оставил только короткие, едва заметные вспышки, чтобы дать возможность ведомому видеть его самолет. Иначе найти друг друга в темноте было бы невозможно.
Николай уменьшил свет в кабине.
Посмотрел на часы: время быть Халхын-Голу.
Выглянул за борт и, напрягая зрение, с трудом различил едва уловимую ленточку реки.
Гастелло подавил незаметно подкравшееся волнение. Передав управление второму летчику, приподнялся и стал вглядываться вперед, во тьму ночи.
На земле показались вспышки частых орудийных выстрелов. Как короткие ленты шутих, вспыхивали и снова гасли пулеметные очереди. Это был фронт. Далеко впереди Николай увидел тонкий столбик лилового света, упершийся в небо. Столбик покачался, пошарил в облаках и погас. Прожектор был расположен где-то очень далеко в японском тылу.
Самолеты летели над фронтом. Как по команде, погасли вспышки японских батарей: видно, услышали над собой гул. Блеснул второй луч прожектора, теперь уже близко. Штурман успел его засечь.
— Прожектор — у Буир-Нура, — доложил он. — Довернуть?
— Довернем.
Огоньки орудийных выстрелов и вспышки разрывов уходили под крыло. Скоро они остались позади.
Фронт был пройден.
Под кораблями опять была непроглядная темнота.
Перед Николаем на приборной доске засветился зеленый огонек: штурман требовал доворота вправо. Но прежде чем Николай успел выполнить это требование, его ослепило сияние дисков вращающихся винтов, и узкий луч света прошел сквозь прорезь в полу. В хвост самолету светил японский прожектор. Николай поймал себя на рефлекторном движении — уйти в сторону от луча, но отклоняться от курса было уже нельзя. Ведомый, наверно, даст прожектору хорошую порцию. Однако еще до того, как ведомый поравнялся с прожектором, Николай отметил несколько пулеметных очередей своих собственных стрелков. Прожектор тотчас погас.
