Вернувшись в расположение своей части, Николай еще раз тщательно проработал со штурманом задание командования. Шесть кораблей пойдут к Джанджин-Сумэ парами. Две пары — через район Улур-Нура, одна — через Янь-Ху. Интервал между первой и второй — пятнадцать минут; между второй и третьей — десять минут. Ведущие бомбят войска, вызывая тем самым огонь зенитной артиллерии и свет прожекторов. Ведомые бомбят средства зенитной обороны противника. Пройдя зону зенитного огня, все направляются к назначенным им основным целям. Набор бомб такой, чтобы иметь все калибры, пригодные для поражения различных целей.
После обеда Гастелло дал личному составу два часа отдыха. Только после этого он посадил командиров кораблей и штурманов за проработку задания. А еще через два часа все экипажи и наземный состав были уже у кораблей.
Николаю подали метеорологическую сводку. Слова «вероятно» и «возможно»» чаше других встречались в прогнозе. С уверенностью можно было сказать одно: шестерка встретит мощный грозовой фронт.
Это не сулило ничего хорошего тяжело нагруженным кораблям. Но Николай решил даже не докладывать о своих опасениях комбригу: он постарается сделать так, чтобы гроза не только не помешала, но и помогла ему. Чем сильней она разыграется, тем неожиданнее будет его появление над врагом.
В 20 часов 50 минут первая пара «ТБ», ведомая самим Гастелло, тяжело оторвалась от аэродрома.
И днем-то полеты над однообразными просторами монгольских степей нелегки, а ночью и вовсе трудны. Ни единого ориентира, никаких направляющих. Днем еще можно кое-как ориентироваться по изредка встречающимся речкам и по двум-трем монастырям, отстоящим друг от друга на сотни километров, но хорошо заметным и являющимся надежными точками. Эти точки — единственные неподвижные ориентиры в степи. Стойбища аратов меняют свои координаты, и ориентироваться по ним невозможно. В ночной же темноте пропадают и эти немногие указатели. Степь превращается в однообразную черную бездну. Летать приходится исключительно по приборам, с очень малой надеждой проверить себя по земным ориентирам.
После тридцати минут полета за горизонтом потонули последние отблески дня. Над головой Гастелло появились звезды. Под самолетом потянулась однообразная темно-серая, а потом и черная равнина, изредка взбугренная холмами или прорезанная оврагами.
На востоке, куда лежал курс кораблей, сверкающий излом молнии рассек горизонт. Еще и еще. Оттуда шла гроза.
