Все-таки сел я для страховки в сторонке. Все сошло отлично.
Что же оказалось, как вы думаете?
А вот что: проверив, как я ему приказал, положение бомб на полузакрытом люке, Сибирка скинул комбинезон и примерился: пролезет ли над аккумуляторами к бомбовому отсеку или нет? Когда я крикнул ему по телефону: «Все в порядке», это пришлось, оказывается, как раз после не услышанного мною его вопроса, разрешаю ли я попытаться вывернуть взрыватели. Сибирка принял мои слова за согласие. Ну и полез. Зацепился ногами за траверсу и, как циркач, вися вниз головой над бомбами, стал выворачивать взрыватели. «Все бы, — говорит, — ничего, кабы голова не затекла. Мутит с непривычки. Вот руки покарябал»...
Бурмистров помолчал и закончил:
— Вот и все, что ему показалось трудным в этом деле: «руки покарябал»... В общем, все. Первым подал голос молодой стрелок:
— На мой взгляд, Сибирка знал, что нужно делать. Только и всего. — Стрелок пожал плечами и, видимо, хотел на этом закончить. Но, почувствовав по общему напряженному вниманию, что от него еще чего-то ждут, добавил: — Настоящая храбрость — это когда штурвал у тебя в руках. Тогда можно противнику жизни дать — вот это мечта... У Сибирки это обыкновенное дело.
Под крылом было тихо.
Стрелок мечтательно глядел на лиловые контуры далеких холмов, подернутые колышущимися струями марева.
— Значит, ничего особенного? — иронически спросил Бурмистров.
— Ничего особенного, — искренно подтвердил стрелок.
При этом Гастелло с интересом следил за лицом майора. Он отлично видел, что за насупленными бровями Бурмистров силится скрыть просящуюся на лицо улыбку удовлетворения. Николай понимал его: какому командиру не понравится, что его люди считают простой повседневной обязанностью то, что является полноценным проявлением храбрости. Гастелло не раз приходилось проверять в этом отношении свои экипажи. Сейчас ему казалось, что ни один из его людей не ответил бы иначе, чем этот молодой стрелок.
Николай поймал на себе приветливый взгляд комиссара Ююкина. Это был молодой общительный весельчак, общий любимец.
— Подсаживайтесь, капитан! — крикнул Ююкин Гастелло, подвигаясь, чтобы дать Николаю место в тени.
— Спасибо, товарищ комиссар. Я мимоходом, от комбрига, да вот заслушался.
— Так заходите завтра. Только не мимоходом. Потолкуем...
