— Где мы сейчас?
Штурман назвал координаты и точку. Гастелло быстро нашел ее на своей карте. Раздумывать не приходилось.
— Добро. Пошли.
— Теперь все хорошо, — бодро сказал штурман. — Земля как на ладони.
Штурман словно оправдывался, хотя ни в чем не был виноват. Но он знал железное правило: никто не интересуется причинами пилотажных ошибок; если они сделаны — виноват летчик. Точно так же никто не спрашивает о причинах ошибок навигационных; если машина не вышла на цель — виноват штурман.
Гастелло понимал чувства штурмана и ободряюще проговорил:
— Пожалуй, теперь выйдет точно, а?
— Как в аптеке.
Все шло, действительно, спокойно и просто. Маршрут был проложен в обход больших населенных пунктов. Это давало Гастелло возможность не забираться на большие высоты для избежания зенитного огня. «Молодец штурман!» — ласково подумал Гастелло и спросил:
— Как с конечным?
— Еще минуты три.
— Где?
— Слева появится шоссе. По нему и дотопаем.
— Добро.
— Прямым ходом.
Гастелло погасил в кабине все огни и приблизил лицо к стенкам фонаря.
В свете луны была довольно хорошо видна появившаяся точно в указанное штурманом время светлая ниточка шоссе. Но что это? На дороге — длинная цепочка машин.
— Штурман!
— Есть.
— Что это на шоссе?
— Танки.
Последовало короткое молчание.
Штурман нерешительно спросил:
— Может, дадим?
— Нет.
— Тогда — разворот... Ложимся на боевой.
— Проверьте.
— Все точно, — уверенно сказал штурман.
Гастелло плавно ввел машину в вираж. К правым стеклам придвинулся, казалось, весь освещенный луной земной шар. Было видно очень далеко.
— Хорошая видимость, — сказал Гастелло.
— Дадим им жизни.
— Не кажи «гоп»...
— Это я так... для бодрости.
Некоторое время царило молчание.
— Курс? — спросил Гастелло.
Штурман назвал градусы.
Гастелло бережно вывел самолет.
— Так?
— Точно.
Самолет лежал на боевом курсе.
— До цели шестьдесят километров, — сказал штурман.
— Добро... Стрелок!
— Есть стрелок.
— Противник может поднять ночные истребители.
— Есть, товарищ командир.
— Радист!
— Есть, товарищ командир.
— Слышали, что я сказал стрелку?
— Все ясно, товарищ командир.
— При подходе к их аэродрому бейте по прожекторам.
— Все ясно.
— Штурман!
— Да, командир.
— Сколько осталось?
— Четыре минуты.
Прошла минута тишины.
Гастелло спросил:
— Задача ясна всем?
Три голоса ответили теми словами, которые звенели в голове самого Гастелло: «Любимый город может спать спокойно...»
Услышав это, Гастелло удивленно моргнул. Это случайность или они сговорились заранее? Впрочем, где же они могли сговориться? Неужели такова общность мыслей людей, живущих в воздухе единой жизнью на борту самолета?
