Этой весной появились в бригаде две молоденькие девушки, они сейчас о чем-то перешептываются в сторожке, укутывают платками головы, получше прикрывая лицо, и в открытую дверь глядят на Каро. Они тоненько посмеиваются, а Каро с очень серьезным видом листает бумаги, на которых начертаны камни для будущей колонны. Вдруг Каро заметил, что девушки за ним наблюдают, смутился, сунул бумаги в карман и вошел в сторожку за лопатой.
— И мне прихвати, — говорит Артуш. Он курит, выпуская дым из уголков рта. Теперь он слегка сутулился, а так, в общем, был прежним, тем же, что и пять лет назад, когда уезжал из Акинта.
Бригадир Марухян с полевой сумкой в руках стоит за спиной Ерема, в дверях сторожки. «Поработал, и спасибо, пора тебе на пенсию...» — звучат у него в памяти слова директора совхоза, а пальцы нервно теребят старую полевую сумку.
Когда машина остановилась возле сторожки, Баграт вышел из ущелья, вон он шагает независимо, глядя в сторону Мать-горы. Первым с ним здоровается Марухян и еще почему-то считает нужным отчитаться перед Багратом:
— Ящики вот ждем...
Урожай персиков-скороспелок собирали впервые. На сборе персиков работали среди прочих жена и дочь Баграта, но со строгим наказом не поднимать с земли тяжелых ящиков. Баграт может уступить, позволить жене и дочери участвовать и в более трудном деле — собирать урожай винограда.
Лозы гнутся от тяжести гроздьев, вот-вот переломятся, а грозди налиты сладостью сока. Виноградник от воды далеко, но решено перед сбором урожая подвести сюда воду, чтоб лозы напились и грозди стали увесистей.
Баграт берет из сторожки лопату и выходит.
— Много камня нарубил? — интересуется Марухян.
— А тебе что? — говорит Баграт, не оборачиваясь.
— Честно сказать, задумал я новый хлев построить, камень нужен.
— Штука — тридцать копеек, — не обернувшись, отвечает Баграт.
— Другим ты по двадцать, а то и по пятнадцать продаешь.
— Другим я могу и даром отдать, — Баграт замедляет шаг возле Занан. — Доброе утро, старая.
Занан сидит на поросшей пыреем садовой дорожке, повязывает передник. Она совсем маленькая стала, руки совсем растаяли, лоб в густой сетке морщин.
— Ты что, Баграт, Каро не поможешь? В одиночку мыслимо разве монастырь построить?
Занан теперь говорит тихо, голос у нее срывается. Путает истории рода своего свекра с историями рода своего отца, путает имена и события, вдруг обрывает себя на полуслове — ей изменяет память.
«Артен-старший, забери меня к себе на небо, забери свою старшую невестку. Истории все я перезабыла, что ж мне теперь на земле делать? Хлеб жевать? Разве же стоит ради этого жить?.. Артен-старший, забери свою старшую невестку...»
