Дарья слушала её, затаив дыхание. Хотела болтовню о пустяках, а в итоге получила пронзительную откровенность. И ничуть об этом не жалела. Она чувствовала, что в эти минуты они с Глафирой стали духовно ближе. Ощущение, будто обрела что-то ценное, что не купишь ни за какие деньги.
Глафира вдруг смутилась.
- Простите, Дашенька, не стоило мне...
- Не извиняйтесь, - Дарья подалась вперёд в плетёном кресле, коснулась её морщинистой руки и, неожиданно для себя самой, задала вопрос, ответ на который и так уже знала: - Машенька умерла?
Глафира кивнула.
- "Неотложка" приехала только через час. Слишком поздно. Маша захлебнулась жидкостью в лёгких, у неё оказалась пневмония. Врач поставил неверный диагноз. Я потом высказала ему всё, что о нём думаю, а он... он лишь пожал плечами и сказал: "Ошибки случаются". Его даже с работы не уволили. Муж после похорон запил крепко. Пил так, что себя не помнил. Я не ожидала, что он сломается, его, будто подменили. Просыпался и плёлся за самогонкой, напивался и снова засыпал. Он превратился в тень, я его начала ненавидеть, но в то же время, завидовала ему чернейшей завистью: он ведь спрятался от горя, а я так не могла. Однажды не выдержала, убежала в поле и кричала, кричала... а потом легла на снег и лежала так, казалось, целую вечность. Вот тогда-то я и ощутила настоящую злость, она будто с холодом в меня ворвалась. В тот же день поехала в райцентр, подкараулила того врача возле больнички и ударила его обломком кирпича по голове. Последнее что помню, так это его вопль, а потом всё как в тумане. Пришла в себя в милиции, и первая вразумительная мысль была: "Что же я натворила?!" Злость прошла. Как оказалось, я не сильную травму врачу нанесла. И, слава Богу. Знаете, он не стал подавать в суд, а через полтора года молодой врач Колесников Игорь Михайлович погиб. Двое детей на озере под лёд провалились, и он бросился их спасать. И спас. Вытолкнул на льдину, но сам выбраться не смог. Вот такая, Дашенька, история. Я его простила, даже цветы на могилку принесла… а простив, почувствовала облегчение.
Дарья сглотнула подступивший к горлу горький комок. Глафира отчего-то сейчас ей казалась самой красивой женщиной на свете. Именно такой девочке из интерната когда-то представлялась мать, которую она никогда не знала. Должно быть, такой.
- Спасибо, - прошептала Дарья.
Глафира удивилась.
- За что, Дашенька?
Ответом ей стала тёплая улыбка.
А внизу на качелях Кира начала громко читать стихотворение про волшебный лес:
