Приставы богов - Андрей Миколайчук

© Андрей Миколайчук, 2018

ISBN 978-5-4493-0986-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Зверь ударил и наконец достал острым когтем живот Зуава

Кожа выше пупка треснула, словно натянутая бумага и разошлась в стороны неровной рваной звездой.

Краем глаза он увидел, как что-то черное проникает внутрь, все глубже и глубже. Собрав последние силы, Зуав поджал ноги, уперев их в жесткий панцирь, резко оттолкнулся.

Лучше упаду в пропасть, — подумал он.

Но зверь когтем уже зацепился за ребро и потянул к себе. Его пасть раскрылась, обнажая двойной частокол зубов.

Зуав наотмашь, в последний раз ударил топором, разрубив язык и нижнее небо, так что лезвие плотно засело в кости.

Втолкнув рукоять поглубже в пасть, он увернулся от бешено вращающейся головы, схватился руками за коготь, освобождая свое ребро, и полетел вниз.

Больше Зуав ничего не помнил.

Он очнулся лежащим на плоту, в липкой луже, закрывая ладонью рану на животе.

В кромешной тьме легкий ветерок показался ему чудом.

Подняв голову, Зуав вдохнул полной грудью и подумал: опа! я еще живой!

Он обрадовался, сам не понимая почему.

Неожиданно Зуав почувствовал округлость бревен под своей спиной, и грубый узел веревки, вонзившийся в левое плечо. Он едва улавливал солоноватый, терпкий запах, так пахнет кровь и море. Его плот покачивался на волнах.

Зуав ощущал движение воды, но как ни вглядывался ничего не мог увидеть.

В густой тьме, над головой, горело, но не отбрасывало свет, круглое пятно луны. Планета прорезала небо ровно по контуру своего тела и была похожа на белую дыру в темном небосводе.

Он вначале попытался пошевелить рукой, потом потрогал пальцами рану на животе — толстый, скользкий край разреза на коже.

В ушах снова прозвучал тот же крик, который он слышал, когда рубил зверя. Зуав не понимал, что произошло, стало вдруг невыносимо тесно, душно, он больше не был на плоту, над головой повис тяжелый, каменный потолок, а плечи сжали невидимые стены.

Зуав почувствовал, как его дыхание отбивается от твердой поверхности и возвращается, не успевая остыть.

Его дыхание обжигало его же лицо, но Зуав не мог увернуться от этого жара.

Ни одна часть тела больше не подчинялось его приказам. Руки и ноги затерпли и потеряли чувствительность.

Зуав, с трудом, смог повернуть голову. Он больше не видел моргающее пятно луны. Его дыхание исчезало во тьме, оттуда звучал чужой голос.

— У тебя побелели пальцы. Ты очень не внимательный к собственному телу.