Глядя на знакомые с детства улицы, Алексей думал о том времени, когда народ покончит с разрухой.
Взгляд его упал на уходившую вдаль стройную шеренгу каштанов. Вот так же, как и эти деревья, думалось Алексею, зимой обнаженные и тоскливые, ныне оделись в пышный зеленый наряд, так и его родной город, сейчас запущенный и унылый, снова засверкает всеми блестками полнокровной и радостной жизни.
Это будет. Но для этого надо скорее покончить с деникинскими полчищами. Алексея, неторопливо следовавшего к своей цели, поразило необычное оживление в Золотоворотском скверике. Там в котелках, импортных мягких панамах, соломенных тирольках, с тросточками, а кто с солидными палками в руках, в ярких жилетках собрались акулы черной биржи и валютчики.
В связи с успехами Деникина темные дельцы развернули небывало кипучую деятельность. Подчиняясь каким-то таинственным законам, баснословно лезли вверх золотые десятки, царские сотни — екатеринки. Появились в обороте неизвестные киевским гражданам отпечатанные в Ростове деникинские «колокольчики». Повысился спрос на тысячерублевые банкноты — «думки», в то время как похожие на пивные этикетки двадцати- и сорокарублевые керенки никто не хотел брать. Высоко котировались немецкие марки, австрийские кроны и даже петлюровские гривны, а гетманские карбованцы и советские денежные знаки падали в цене не по дням, а по часам.
Поравнявшись с развалинами Золотых ворот, Алексей на одной из скамеек заметил бывшего управляющего циммермановской фирмой Пауля Кнафта и его сподручного Корнея Сотника. Они о чем-то оживленно беседовали.
Бывший старший мастер фирмы издали увидел племянника кумы. Оставив патрона одного на скамейке и ускорив шаги, Сотник догнал Алексея. С усмешкой посмотрев на его ранец, он, даже не поздоровавшись, выпалил:
— Слыхал, Леша, Деникин в Харькове, к Полтаве подходит?
— Слыхал, — ответил, замедляя шаги, Алексей.
Сотник старался придать лицу озабоченное выражение, но в бегающих его зрачках воровато сверкали лукавые искорки.
— Как это так, не удержать Донбасс, Харьков, — продолжал лицемерно сокрушаться оборотистый краснодеревец, — ведь там вся наша промышленность, машины, Луганский патронный завод, уголь… — Он перечислял все это с такой горечью, как будто лишился самых близких домочадцев.
— Враг пока еще силен, Корней Иванович, — ответил Алексей. — Но ведь было время, когда немцы занимали всю Украину. Где они сейчас? Там же будет и Деникин.
— А ты это куда с таким хорошеньким ранцем? Сзади можно тебя принять за кайзеровского зольдата.
