___
«Муж мой остался в колхозе, и я одумалась. Прошу принять. Мария Алифанова».
___
«Ввиду того, что я, Игнат Борин, выписался по несознательности, а потому прошу простить меня и принять нас в количестве 5 душ в колхоз. Буду честным и исправным колхозником».
___
«Я, сын Потихонина И. В., не согласен с убеждениями своего отца, а потому оставьте меня в колхозе. Степан Потихонин».
___
«Сегодня утром меня не было дома, а бабы написали заявление и забрали лошадь. Теперь вся наша семья одумалась и обратно вступает в «Ленинский путь». Кумсков Г.».
___
«Я, Алексиков Тихон Алексеевич, настоящим заявляю; что, посоветовавшись с женой Пелагеей Ивановной, охотно постановили принять нас в колхозные ряды».
___
Муж Варвары Красновой восьмого апреля вышел в поле со всеми, а двенадцатого жена пошла за мужем. Ее заявление совместно с другими обсуждали на собрании колхозников.
«Прошу принять меня ввиду того, что я выходила ранее из-за разлагательства в семье».
Собрание стало задавать вопросы Краснову и его жене. Они стояли рядом. Краснова спросили:
— Ты что, товарищ Краснов, общую линию жизни не знаешь?
— С бабой вышла ошибка, — пробормотал Краснов.
Тогда решили:
— Мы принимаем тебя, но запомни, что говорили о тебе трудящиеся.
Кулаки осторожно стали раскидывать сети: надо и нам активизироваться, колхоз, мол, для всех. Нашлись защитники у одного такого, Александра Иваныча: он, дескать, знает, как надо обходиться со свеклой, и в кредитном товариществе когда-то заправлял… Вернуть бы его, граждане…
Записку огласили, и председатель спросил мнение колхозников:
— Вернуть или как?
Из темноты задних скамей кто-то сказал негромко:
— Нам нужны активные граждане.
В другом конце избы быстро перебили:
— Какой же он активный? Общество в прошлом году дало ему землю проверить, а он ее кулакам роздал. Гнать таких активистов…
Снова кто-то мирным голосом сказал:
— Он не злой, он хлеб нам давал в голодном годе…
Председатель спросил:
— А хлеб-то чей был?
— Наш!
Встал один из пятидесяти батраков, в разное время работавших у этого Александра Иваныча, и зло крикнул:
— Он мельницу имел! А мы? Мозоли! На нас, граждане, опирается государство, а мы духом падаем. Останемся без них, верней дело будет…
Председатель взял слово:
— Поскольку мы перестраиваем свою жизнь, мы не должны держать рот закрытым. Сколь шила в мешке ни таи, а оно все кончиком выйдет. Он владел мельницей, пятьдесят батраков имел… Он на крестьянина смотрит сентябрем… Такой нам целиком не нужен. Теперь он плачет. Но у пролетариата нет жалости! Колхоз не подведем под обух… А дороги назад нет. Хотим жить — не помереть! Смотреть будем вперед!..
