Кроме подушного налога, жрецы, освящавшие частные жертвоприношения, получали долю с пожертвований, а сотни лиц более низкого жреческого звания, исполнявшие во время храмовых ритуалов обязанности служек, содержались за счет целой системы ритуального обложения. Основу системы составляла десятина с продуктов земли, куда входило «все, что употребляется в пищу и охраняется и растёт из земли» (ММаас I, 1; Чис XVIII; Мт XXIII, 23; Лк XI, 42). Дополнительно к этой первой десятине взималась и «вторая десятина» (ср. пункт 4), состоявшая из тех же продуктов, которая вместе с десятиной «из крупного и мелкого скота» (Лев XXVII, 32 и сл.) обеспечивала хозяину и его гостям ритуальное пиршество в Иерусалиме (Втор XIV, 22–27). Затем каждый третий год в благотворительных целях взималась — «десятина для бедных» (Втор XIV, 28 и сл.; XXVI, 12). Считалось также, что жрецам принадлежат первинки урожая зерна и плодов. Как поясняет библейский текст, специально посвященный вопросам налогообложения (Чис XVIII, 12 и сл.), такие приношения по праву принадлежат богу и являются священными; бог лишь уступил право на них своим жрецам, и пока они не будут предложены богу, люди не могут ими пользоваться.
То же относилось и к любому продукту или его денежному эквиваленту, отчуждавшимся в форме десятины: он считался священным, и это присущее ему и всему, — что с ним связано, особое качество святости делало прикосновение к нему опасным для всех, кроме жрецов. Пользоваться таким продуктом не для религиозных целей считалось мерзостным грехом, ибо это был hërem «освященное приношение» (ср. пункты 42, 44, 53), или же qorbän (Мт XXVII, 6; Мк VII, II).
Истратив часть денег из храмовых подвалов на постройку или восстановление акведука, подводящего к Иерусалиму столь необходимую ему воду из района Етана (южнее Вифлеема) (рис. 6), Понтий Пилат навлек на себя гнев всего иудейского жречества. И хотя дело было несомненно стоящим, использование храмового налога для мирской цели в глазах жреческой иерархии выглядело в высшей степени незаконным, и незадачливый римский наместник вызвал к себе еще большую ненависть, чем обычно (ИД XVIII, 3, 2; § 60 и сл.). Более того, когда какому-либо городу грозило разрушение, все посвященные его храму предметы следовало сначала выкупить за деньги — так гласил закон. Что же касается десятины, то ее оставляли гнить, ибо это «добыча, принадлежащая небу». Вторая десятина (ср. пункт 4) и священные свитки (ср. пункты 26, 34) «должны были быть запрятаны» (МСанг X, 6), а ответственность за точное обозначение мест укрытия нес тот, кто выполнял эту задачу. Одно предание рассказывает о существовании особых письменных знаков, служивших для кодированного обозначения кладов десятины, причем содержание десятины бывало самым различным (ММш IV, 9 и сл.).
