Наверняка можно сказать лишь одно — наше предположение допускает полную приемлемость масштабов укрытого, согласно медному свитку, сокровища, и я в примечаниях и в других местах истолковал его на основе к этого предположения. Довольно интересным свидетельством в пользу нашего предположения служит находка подлинного клада, захороненного в Кумранском монастыре. Здесь, под штукатуркой, покрывающей пол одной из комнат (PDSS, табл. 173, 174), обнаружены 558 тирских тетрадрахм, вес которых равен приблизительно 20 фунтам. Монеты были тщательно запрятаны в трех маленьких кувшинчиках, запечатанных пробками из коры дерева. Эти кувшинчики, вероятно, не упоминаются в описи медного свитка, однако не исключено, что их следует связать с подобными кладами. Во всяком случае размеры ценностей, укрытых в этом тайнике, приближаются к средней величине, определенной нами выше на основании описи свитка.
Считая, таким образом, «талант» нашего документа равным mäneh, т. е. 12 унциям, мы устанавливаем, что серебра было 21,5 ц, а золота — 8,5. В переводе на нынешний денежный курс стоимость сокровищ равна приблизительно 358 тысячам фунтов стерлингов, или одному миллиону долларов. К этому следовало бы еще добавить не установленный точно вес золотых слитков, монет, запрятанных в кувшинах, и золотые и серебряные сосуды.
Разумеется, богатство и само по себе было достаточно велико, но надо полагать, что не только денежная стоимость сокровищ явилась причиной их захоронения. В ряде пунктов описи свитка не указаны ни вес, ни стоимость отдельных предметов, — вероятно, они таковой и не имели. Сюда следовало бы отнести различного рода «десятины», «сосуды для десятины», иногда, по-видимому, совершенно пустые (ср. пункт 4). В тексте этих пунктов, Очевидно, и содержится разгадка тайны нашей описи, и чтобы представить себе истинное их значение, необходимо несколько углубиться в область иудейской налоговой системы и «десятины».
Основой процветания храмового хозяйства был ежегодный подушный налог в «половину сикля, сикля священного», взимавшийся не только в Палестине, но и с иудейских общин, рассеянных по всему цивилизованному миру (Исх XXX, 13; XXXVIII, 26; Мт XVII, 24), откуда сборы стекались в Иерусалимский храм. Помимо того, многие набожные иудеи делали храму добровольные частные пожертвования (ИД XIV, 7, 2; § 110 и сл.). Все эти деньги частью шли на содержание храма и его персонала, частью же хранились в сокровищницах храма, служивших своего рода сберегательными кассами для горожан как бедных, так и богатых (II Макк III, 6 и сл.; ИВ VI 5,2; § 282), до тех пор пока в этих деньгах не наступала нужда. Несмотря на бесчисленные случаи ограбления сокровищниц храма местными и чужеземными правителями, которым вечно нужны были деньги, богатство храма выросло до гигантских размеров и вошло в пословицу.
