Во всех этих историях немало чистейшего вымысла независимо от того, идет ли речь о способе и месте сокрытия сокровищ или о происхождении кладов, и мы приводим их здесь лишь постольку, поскольку и они, и другие подобные им волшебные сказки самым серьезным образом сравнивались с текстом медного свитка. Наш документ по вполне реальному характеру упомянутых в нем сокровищ (опущены, заметим, всякие упоминания ковчега, хлебов предложения и даже семисвечного подсвечника) должен быть четко обособлен от этого жанра легендарной литературы.
На первый взгляд, масштабы богатства, засвидетельствованного свитком, могут показаться фантастическими, но я полагаю, для этого обстоятельства есть вполне разумное объяснение. Насколько позволяет судить нынешнее состояние наших знаний о свитке, в документе говорится о следующем количестве драгоценных металлов.:
>серебро (включая сплав золота с серебром и предметы, характер которых не установлен)
>*3282 (+?) таланта 20 мин и 4 статера
>золото
>*1280 талантов
>золотые слитки
>*65 (+?) штук
>кувшины, наполненные серебром
>*608 штук
>сосуды, сделанные из серебра и золота
>*619 штук
Вопрос о действительных размерах этого, казалось бы, невероятного богатства, разумеется, целиком и полностью зависит от того, какой вес мы примем для таланта данной эпохи. Если, как считают авторы современной нашему свитку раввинистической литературы, он был равен приблизительно 45 фунтам, то мы имеем дело с колоссальным богатством — 65 m серебра и 26 m золота? Еще абсурднее была бы оценка, основанная на предположительном значении таланта во времена Ветхого завета, — получается что-то около 138 т драгоценного металла!
Дальнейшее, более глубокое изучение текста так или иначе покажет, что о таких величинах в нашем документе не может быть и речи; в противном случае два кувшина для воды (пункт 33) с содержащимися в них «восемьюдесятью талантами» золота способны были вместить полторы тонны! Резко противоречило бы столь огромным величинам и упоминание четырех монет достоинством в статер, спрятанных в штукатурке, покрывавшей стенки стока дождевых вод (пункт 39) — каждая из этих монет была эквивалентна дидрахме, т. е. «полсиклю» [Мт XVII, 24 (ср. прим. 198)].
Дело в том, что у нас нет определенных представлений относительно реальной стоимости, заключенной в таланте и его эквивалентах, находившихся в обращении у иудеев первого столетия. Вероятно, тем, кто читал Новый завет, не раз казалось, что комментарии приписывают талантам иисусовых притч неестественно большой вес. Так, «лукавый раб» (Мт XVIII, 23 и сл.) мог бы, к примеру, занимать вполне достойное место на Уолл-стрите (если бы, разумеется, это зависело только от его материальных ресурсов), а «доброму и верному рабу», который так успешно спекулировал своими пятью талантами, понадобилась бы внушительных размеров тачка, чтобы привезти хозяину четыре центнера серебра, соответствующие этим пяти талантам (Мт XXV, 14 и сл.). Думается, мы будем ближе всего к истине, если во всех приведенных случаях, а равно и в нашем свитке, понизим достоинство находящегося в обращении в то время таланта до mäneh (греч. мина), т. е. до 1/60 таланта, а mäneh до šekel, т. е. 1/60 mäneh. По некоторым данным, одни и те же монеты в рассматриваемую эпоху имели, помимо всего прочего, разное достоинство в различных областях страны. Так, галилейская sela составляла лишь половину стоимости этой монеты в Иудее (ср. прим. 8).
