Солнце скрылось; было тихо, ничто не шелохнется; месяц как бы не двигался среди неба. Вот наконец потухла и заря, совсем смерилось, и наступила глухая ночь. В южных странах день быстро сменяется ночью, не так, как в северных, где летний вечер сменяется не ночью, а утром. Месяц светил, однако, так ярко, что можно было читать книгу. Мы разошлись. Левенталь и я взвели курки и уселись на углу пашни, в густом и высоком просе, лицом к полю, так что могли наблюдать обе стороны угла. Я просил Левенталя, чтобы он сидел со мною, как мертвый, так как не только малейшее движение, но даже слишком громкое дыхание могло испортить все дело. Если же это покажется трудно выполнимым, то предложил занять отдельное место, но не пенять на меня, если я, не зная, где он сидит, пущу заряд по тому направлению и пуля вместо кабана попадет в него. Все нужные наблюдения я принял на себя.
Прошел час в томительном выжидании; на небе показались облака, которые по временам закрывали месяц; я начал чувствовать боль в согнутой спине. Вот что-то в правой стороне щелкнуло, как будто что сломалось, потом послышалось пыхтенье. Осторожно повернув голову в ту сторону, я увидел две точки, двигавшиеся вдоль пашни прямо к нам; ухо различало уже два пыхтенья, одно впереди другого, по временам шум срываемых кистей проса и чавканье. Вот послышались шаги, ближе и ближе. Я притаил дыхание. Мимо нас так близко, что я мог бы достать стволом, прошла свинья, но сзади ее раздавалось более громкое пыхтенье, по которому я признал кабана. Левенталь хотел поднять ружье к щеке, но я дернул его за локоть и приложил указательный палец к носу.
Пройдя пять или шесть шагов, свинья остановилась и начала рвать и есть просо; немного не доходя нас. остановился и кабан, Я уже стал раскаиваться, что пропустил свинью, как услыхал его приближение и, перестав дышать, подавил локтем Левенталя, давая знак сделать то же. Почти около моего уха кабан сорвал ветку проса; вот он начал огибать угол и, пройдя прямо перед глазами, остановился. Живая двенадцатипудовая масса едва не задевала меня: нас разделяло пространство в три шага.
Вдруг кабан поднял морду и подозрительно фыркнул: своим тонким чутьем он услыхал незнакомый запах. Еще мгновенье, и он бы улизнул. Но я поспешил предупредить его и, подняв ружье, пустил заряд ему в бок около лопатки. Эхо выстрела загрохотало далеко, перекатываясь по степи. Кабан сделал два прыжка и растянулся. Жеребий изломал ему ребро и разорвал сердце. Мы побежали к кабану; его массивное тело еще слегка вздрагивало в предсмертных судорогах, но через минуту все кончилось.
