— Я уже все успел узнать, — ответил он, — теперь на острове только и есть один этот тигр. Вы знаете, что на Кос-Арале летом тигры не живут; этот же тигр опоздал уйти на материк. Вода кругом острова теперь очень вы сока, и тигру уйти с острова нельзя.
На следующий день, в десять часов утра, Левенталь, Григорьев, Мантык и я сели в баркас. День был жаркий, ветер дул ровно и сильно. В жарких странах на безбрежных равнинах ветер не приносит прохлады: он там так же зноен и жгуч, как раскаленная атмосфера. Мы подняли парус и раскинули палатку. По быстрому течению Сыра баркас летел со скоростью пятнадцать — двадцать верст в час. От Раима до моря река течет по совершенно гладкой равнине; оба берега поросли стеной густого и высокого камыша, на темной зелени которого отдыхало наше зрение. Иногда из камыша выплывала лебедка с серыми лебедятами или пара гусей с гусятами — и, завидя нас, тотчас скрывались обратно; по временам слышался крик фазана, призывающего свою самку. Сомы, стоявшие у берегов и на поверхности посреди реки, при приближении баркаса с шумом волновали воду, ударяя по ней широким плесом, и быстро опускались на дно.
— Кос-Арал видно! — воскликнул рулевой.
Мы встали на ноги и увидали, что входим на кос-аральский рейд. Ровно в два часа пополудни мы причалили к пристани, сделав семьдесят верст за четыре часа. На острове в это время созревал хлеб; на пашнях киргизам от свиней не было отбоя; по ночам они большими стадами производили значительные опустошения; на пространстве какой-нибудь десятины стояли несколько киргизов-караульщиков и отгоняли свиней. Узнав, что мы приехали поохотиться, каждый из киргизов звал нас на свой хлеб. О тиграх отозвались, что замечают иногда в разных местах свежие следы, но где они постоянно живут — не знают, так как скот они не трогают.
— Мне не верится, чтобы здесь был только один тигр, — сказал я Мантыку. — Разве можно обшарить такие огромные камыши, чтобы с уверенностью сказать, что здесь один тигр или два?
— Разумеется, нет, — отвечал Мантык. — Какое нам до этого дело? Нам бы только поохотиться. Не убьем тигра — жалко, а подвернется какой, убьем и скажем, что тот самый, который съел Плюснина.
Мы решили в эту же ночь идти на киргизские хлеба и караулить свиней. Но для этого нужно было отправиться пораньше, чтобы до сумерек осмотреть пашни, обозреть окрестность и выбрать приличные места для засады. Плотно пообедав, я, Левенталь и Григорьев в четыре часа оставили форт. Мантык пошел один искать следы тигра. Пашни начинались верстах в двух. По приходе мы увидели кругом пашен бесчисленные следы свиней; около граев, а частию в середине колосьев были оборваны, обгрызаны, и местами хлеб был сильно помят. С ожесточенными ругательствами показывали нам на это киргизы. Мы принялись искать места, удобные для подкарауливания. Нужно было выбрать такое место, с которого не было бы видно головы сидящего охотника, для чего требовалось или чтобы хлеб был выше человека в сидячем положении, или чтобы был куст; кроме того, разумеется, необходимо, чтоб с этого места было удобно стрелять. Левенталь не хотел занять отдельное место и упросил меня пустить его на одно место со мною. Я согласился, хотя весьма неохотно, так как это очень невыгодно; свиньи поразительно чутки; от постоянной опасности быть схваченными тигром они делаются чрезвычайно осторожны. Два охотника вместе поэтому имеют вдвое более шансов быть замеченными. Выбрал себе место и Григорьев. Понятное дело, мы должны были хорошенько заметить направление другой засады, чтобы из опасения убить вместо свиньи товарища не стрелять в этом направлении.
