И она же была дверью.
На самом деле все было чрезвычайно просто. Он не мог понять, почему потребовалось столько времени, чтобы осознать истину.
Он сделал шаг в ее сторону. Она вскочила и начала отступать.
— Держись от нее подальше, Старфайндер! — закричал Кессельман. — Если тронешь ее, убью!
Старфайндер не слышал. Слышал только визг девушки. Она продолжала пятиться от него, пока не дошла до стены по правому борту. И скользнула вдоль нее — лишь для того, чтобы оказаться в ловушке, загнать себя в угол. Теперь он слышал и крики кита, не только ее крики. Когда она начала защищаться, он хлестнул ее наотмашь по лицу тыльной стороной ладони, и она упала. Старфайндер — на нее. Он сорвал с нее короткое платье — рубашку и нижнее белье. Ее отчаянные крики слились с криками кита. Наконец — то он нашел ручку и повернул ее. Дверь открылась, и он вошел. В комнате царила непроницаемая темнота, с вкраплением многоцветных огней. Они кружились в диком водовороте, мешая видеть. Но недолго. В конце концов он увидел единственного обитателя этой комнаты.
— Мои поздравления, — сказала Смерть. — Вот мы и встретились снова.
В этот миг кит был извергнут на поверхность Океана пространства — времени, а вместе с ним и 21—й.
* * *
Кессельман выстрелил в Старфайндера через несколько секунд после того, как плот повторно состыковался с 21—м. Он использовал «Венц и Арбингер» 436 калибра. Старфайндер с радостью принял рану, но Кессельман оказался скверным стрелком, и рана оказалась незначительной.
Корабельный врач навестил Старфайндера в лазарете вскоре после того, как «Гринлайт» взял курс на Орбитальные верфи Фарстар****. Если не считать Старфайндера, лазарет был пуст.
Врач закончил перевязку.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— …Хорошо.
Врач в свое время прочел «Войну и мир» и всякий раз, заглядывая в глаза Старфайндеру, вспоминал князя Андрея, вырвавшегося из объятий смерти, но так и не оторвавшегося от нее совсем. «Боже мой! — подумал он. — Что мы делаем с этим человеком?» Вслух он произнес:
— Я могу принести голокуб, если хочешь. Программы только корабельные, но не худшая подкормка для мозгов в Галактике.
— Я бы лучше обойдусь без него.
«Мы, что он болен, — текли дальше мысли врача, — и нам известно, что его болезнь лишь отчасти результат того, что он занимался уничтожением ганглиев. И все — таки мы игнорируем основную причину и между припадками упорно «взрываем» его мозг с тем, чтобы он и дальше мог помогать компании наполнять ее денежные сундуки, и сам я знаю все это, но своим молчанием лишь потворствую этому».
