.
В период этих судов в сельском хозяйстве ситуация для местного руководства стала еще более сложной: налоги выполнять надо, но, с другой стороны, во-первых, материальное положение единоличников далеко не такое, как обрисовал это выше Пономаренко, – они реально давно разорены, а во-вторых, к тому же применять репрессии к ним пока было нельзя. Руководство Речицкого района выполнило мясопоставки и денежные платежи единоличников за счет денег, отведенных на школу (8 тыс. руб.), а 600 хозяйств «укрыло от налогообложения». Похожие факты были вскрыты в Паричском, Мстиславльском и других районах республики[623]. 28 января 1939 г. НКВД Л. Ф. Цанава писал Пономаренко о том, что руководители Речицкого района «создавали единоличникам всевозможные преимущества перед колхозниками и разлагали колхозы; систематически срывали выполнение планов государственных заготовок… и поощряли саботажников, не применяя к ним советских законов»[624].
В пользу того, что теперь единоличники поставлены в привилегированное положение в докладных в ЦК КП(б)Б приводятся факты, что они наделялись приусадебной землей наравне с колхозниками; ряд хозяйств имел приусадебные участки больше, чем полагалось по нормам[625]; на местах не было противодействия самовольному захвату ими колхозных земель (например, в д. Бобырево Маковичского сельсовета Глусского района единоличники имели в общей сложности 750 га, а план был доведен из расчета в 95 га); они безнаказанно не платили налоги (за 1937 г. по Глусскому району налоги и платежи не выплатили в требуемом объеме все 1346 единоличных хозяйств[626]; по Паричскому району общая сумма недоимок за единоличниками по сельхозналогу, культсбору и налогу на лошадей на 1 января 1939 г. составляла 683 502 руб.)[627] и т. д. Ситуация снова изменилась: теперь районные руководители обвинялись в создании преимущественного положения для единоличников – снижении для них планов обязательных выплат, несоблюдении сроков и объемов выплаты налогов, попытках вывести их из-под удара, нарушении устава сельскохозяйственной артели.
Организацию районных процессов Пономаренко квалифицирует как дело врагов народа: Верховный суд и прокуратура проводили по провокационным материалам в массовом порядке процессы над партийными и советскими работниками, честных партийных и советских работников осуждали к расстрелу и расстреливали за перегибы в отношении единоличников, на основании показаний единоличников, вражеская работа которых была впоследствии разоблачена. В качестве примера он называет суды в Белыничском, Руденском, Сенненском, Березинском, Червенском, Сиротинском, Кормянском и других районах. Отмечает, что 2-й секретарь Глусского РК КП(б)Б был осужден и расстрелян по провокационным материалам
