Но и эти письма, как и многие другие, оставались безуспешными, а между тем обстоятельства требовали непременной и скорейшей высылки всех остальных членов царского дома.
В средине Великого поста царица Мария (или Мариам) решилась оставить Тифлис и тайно уехать в Тионеты. Она располагала прожить там два месяца и в это время отправить письмо императору с просьбою разрешить ей остаться в Грузии. С этою целью она писала тионетскому моураву Дмитрию Челокаеву, чтобы он прислал к ней навстречу сколь возможно более людей, за что обещала подарить Челокаеву 1000 руб. и заплатить каждому из присланных; царица сулила принести дары кресту лашарскому и гуданскому, коих капища наиболее уважались пшаво-хевсурами. Дворянин Зураб Явангулов, посланный к Челокаеву, не решаясь передать письмо, сжег его и сказал царице, что моурав отказался исполнить просьбу царицы. Мария вторично просила того же Зураба Явангулова, чтобы он вызвал к ней тайно на совещание 10 или 12 старшин, с которыми думала выбрать в Тионетах удобнейшее место для жительства, и узнать от них, будут ли они согласны принять ее к себе. Зураб Явангулов и на этот раз отклонил от себя поручение, сказавши царице, что писал к тионетцам, но получил в ответ, что они не соглашаются принять к себе царицу.
16 апреля Мария опять призвала к себе Явангулова, объявила ему, что решилась бежать к хевсурам, издавна преданным грузинскому царскому дому, и просила только приискать четырех лошадей, говоря, что сама она имеет семь лошадей, а шесть достанет ей князь Аслан Орбелиани. В обществе царицы Явангулов встретил нескольких лиц, близких Мариам, которые обещали и поклялись вывезти ее из Тифлиса, заставив присягнуть в том же и Зураба Явангулова. Тогда Мариам вручила ему два письма: одним она разрешала ему расходовать на ее счет до 600 руб., а другое адресовала к его брату Давиду, которого Мариам просила исполнить все требования Зураба. Последнему словесно поручено было потребовать от брата сколько можно более людей, с которыми и выехать навстречу царице в Сурам.
В пятницу 17 апреля Мариам объявила одному из своих приближенных Мансурову, что намерена оставить Тифлис, и просила приготовить лошадей и катеров.
– Лошади и катера приготовлены, – отвечал тот, – и все стоят у Ганжинских ворот.
Царица приказала вывести их за Авлабарские ворота, но мальчик, которому поручено было провести лошадей, пришел сказать Мансурову, что караул не пропускает их. Сообщники поняли тогда, что намерение царицы оставить Тифлис стало известно русским властям.
