– Поди и скажи той собачьей дочери, – сказал недовольный Мансуров, обращаясь к Зурабу Явангулову, – что она хочет делать!
Царица встретила последнего бранью и укоризнами. Она все еще не оставляла намерения бежать из Тифлиса и находила это возможным; бывшие же ее сообщники считали это крайне рискованным и отступились от царицы.
– Оставьте это дело, – говорил Марии и присутствующим родственник ее князь Аслан Орбелиани. – Теперь всякая попытка к выезду подвергнула бы нас несчастию.
Царица не обращала внимания на советы и собиралась в путь.
– Войди и посмотри, что царица делает, – сказал Мансуров Зурабу Явангулову.
Видя, что царица собирала и укладывала дорогие вещи, жемчуг и проч., Зураб Явангулов просил ее оставить свое намерение и при этом чистосердечно признался, что как он, так и Мансуров обманывают ее и не имеют для побега ни одной приготовленной лошади. В это время вошел в комнату князь Аслан Орбелиани.
– На что вы собираете свои вещи? – спросил он.
– Хочу ехать в Пшавы, – отвечала Мария.
– Вы слабы, не можете ехать, да и с кем поедете, кто вас отпустит?
– У меня есть четыре человека, которые согласны ехать со мною; поезжай и ты.
– Когда ехать?
– В нынешнюю ночь.
– Ехать вам никак нельзя, и я на то не согласен.
Царица настаивала на своем.
– Чего вы хотите от нас? – говорил Орбелиани, обращаясь к Марии. – Зачем предаете нас несчастию? что вы делаете? куда едете?
Царица в отчаянии бегала по комнате с места на место и укоряла князя Орбелиани в том, что он оставляет и губит ее.
– Теперь ты убил моих детей, – говорила Мария. – Зачем отдаешь их в другой раз в плен?
– Возьмите, – продолжала она, обращаясь к присутствовавшим, – один кинжал, а другой ружье, заколите и застрелите меня.
Царица была крайне огорчена и расстроена.
– Я лишаюсь надежды привести свой план в исполнение, – говорила она Зурабу Явангулову. – Возьми двух сыновей моих, Джебраила и Илью, спрячь их в своем доме, авось не переменятся ли обстоятельства, и тогда после можно будет отправить их куда-нибудь.
– Вы хотите меня совсем погубить, – отвечал на это Явангулов.
Мария снова просила его взять детей; мать ее тоже упрашивала и обещала за то Явангулову 2000 руб., но тот отказался. Женщина-царица находилась в беспомощном состоянии, не знала, что предпринять, к кому обратиться. В это время в комнату вошел посланный придворного дьякона Игнатия.
– Пойдете вы к вечерне? – спросил он царицу.
– До молитвы ли мне, – отвечала Мария, – я погибла с своими сыновьями. Хотела я ехать в Пшавы, но свита меня не послушала.
