Моя новая маска | страница 15
— Это, конечно, наглость несусветная! Мыслимо ли дело, урожденную кёрст — за купеческого сына… Он, конечно, вам не ровня, кёрст Элен… Да и матушка его, признаться, больно скандальная… Только ведь у вас, кёрст Элен, и выбора-то особо нет. Кто же еще о вас позаботится?
Все это время глазки Берты жадно бегали по моему лицу. Она явно ожидала каких-то эмоций, может быть слез, а может быть даже и истерики, но держать покерфейс я научилась давным-давно, еще в своем детстве. Похоже Берта была разочарована, не получив желаемого.
— Спасибо, Берта.
Я чувствовала пустоту и растерянность — мне отчаянно не хватало информации. Но не сплетен, которые восторженно вывалила мне Берта, а четкого понимания местных реалий и законов. Могут ли меня отдать замуж насильно? Мне нужна была небольшая передышка.
— Берта, будь добра, подай троку Валиму чего-нибудь выпить и попроси Линка зайти сюда.
Берта недовольной баржей выплыла из комнаты, а в дверь, робко поцарапавшись, просочился тот самый «брат».
— Садись, Линк.
Он довольно робко сел на край стула и глядя мне в лицо спросил:
— Элен, а ты совсем-совсем ничего не помнишь?
Я чуть поморщилась. Вопрос не из приятных, но нужно отвечать честно:
— Совсем не помню. Поэтому расскажи мне, что сможешь.
Мальчик потупился, неуверенно пожал хрупкими плечами и сказал:
— Ну, спрашивай…
Я задавала вопросы и в голове складывалась пусть еще неполная, но достаточно яркая картинка.
Пьющий, истеричный отец, который ради поддержания городского образа жизни и «чести семьи» одно за другим продал три принадлежащих ему села и наотрез отказывался продать городской особняк, утверждая, что не пристало высокородному кёрсту прозябать в деревне. Даже Линк помнил, как еще три года назад в доме было шесть человек прислуги и собственный выезд, у него был личный гувернер и дважды в день приходили учителя. А кучер, хоть и не жил в доме, но ухаживал за двумя красивыми кобылками серой масти, а в остальное время занимался садом возле дома.
— Даже к тебе приходили учителя, Элен. И бина Дельм танцевать учила, и бина Пист грамоту преподавала.
Линк был еще слишком мал чтобы понять, что именно случилось тогда, но, в один далеко не прекрасный момент, в доме появились «черные люди» — я так поняла, что это что-то вроде судебных исполнителей или чиновников — именно тогда вывезли фамильное серебро, картины, матушкин клавесин и ковры.
После этого рассчитали всю прислугу, и хрупкая кёрста Марион взвалила на себя уход за семьей. Какие-то деньги у отца еще оставались, но он почти беспробудно пил, шпынял жену за отсутствие нормальной еды и совсем не разговаривал с детьми. В общем-то картина была хоть и безрадостная, но абсолютно понятная.