— Ксюшка, забери!
Алеша, вспыхнув, поставил кружки в прежнем порядке. Фома Исаич дернул его за рукав:
— Да уж идем. В драку лезть, что ли?..
Но Алеша не трогался с места. Тогда Бурсак, видимо забавляясь, снова сдвинул дубинкой кружки.
Алеша, сжав кулаки, вскочил с табурета. Афонька криво усмехнулся: он был на голову выше Алеши. Подбежала востроносая девица с подносом в руках. Испуганно-умоляюще посмотрела на Бурсака. Рядом прекратили перебранку лоточники. Почуяв драку, чайная притихла.
Бурсак вдруг перестал ухмыляться и взмахнул дубинкой, но Алеша, быстро выбросив вперед руку, толкнул его в грудь. Афонька неуклюже покачнулся, теряя равновесие, сел на колени какому-то крючнику, и вместе с ним повалился на пол.
Все это несказанно ошеломило «Вязьму», а больше всех — самого Бурсака. Багровый, поднялся он с пола, озираясь на своих приятелей.
— Бей! — заорали они, готовые кинуться на Алешу.
— Осади! — рявкнул Бурсак. По тому неторопливому движению, с каким он вытаскивал из-под рубахи финский нож, все поняли, что вожак предпочитает сам разделаться с парнем, публично унизившим его.
Алеша правой рукой подхватил табурет и занес его над собой, а левой нащупал чайник с кипятком.
— Мало будет — глаза ожгу! — сказал он, задыхаясь.
— Ай да крепыш! — одобрительно выкрикнул тощий штукатур в сапогах, вымазанных известью.
Фома Исаич, разгадав затаенное сочувствие публики, высунулся из-за Алешиной спины:
— Не робей, рыбачок, «Вязьма» поможет!
— Спрячь нож! — зарычали на Бурсака крючники и встали, потные, распаренные.
Афонька быстро оглянулся. Клок волос упал ему на один глаз, отчего второй, казалось, заблестел еще ярче и злобней. Как волк, окруженный гонщиками, вертел он головой и видел, что выбрал момент неудачно. Неторопливо сунул нож под рубаху.
— Ладно, — бросил он Алеше. — Не сейчас, так после шило в бок получишь… — И широкими шагами направился к двери. Его проводили злыми взглядами.
Шайка покинула трактир с таким же грохотом, как и вошла. «Вязьма» вновь загудела.
— Ну, парень, берегись теперь! — заметил один из крючников и показал на окно. Алеша увидел, что Бурсак с приятелями перешли на противоположную сторону тракта и стали совещаться.
Фома Исаич легонько тронул его за рукав:
— Отчаянная ты головушка, Ляксей!
И добавил, как ни в чем не бывало, продолжая разговор:
— Так ежели ты серьезно надумал, приходи рыбачить. Проживаю я пока на кладбище. У сторожа… А тех пасачей не бойся: уйдем черным ходом…
